Они утверждают – на обратной стороне распятия когда-то была выбита карта с местом, где зарыты сокровища. Потом слой бронзы сточили. Рисунок исчез. Однако металл сохранил его контуры, как хранит скрытый узор даже гладко обточенная дамасская сталь. Говорят, карта откроется только избранному.
Салазар замолчал.
Климентий слушал внимательно. Что-то было не так. Так много пустой болтовни. Не для того же, чтобы слушать этот бред, его сюда притащили.
Чем больше говорил испанец, тем явственней ощущалось – он и сам чего-то боится. Он словно выдавливал слова, застревавшие в горле, и в то же время, был не в силах остановиться. Слова копились и выпирали, порожденные возбуждением и страхом. Об этом кричали и слегка расширенные зрачки его карих глаз, и мелкая жилка, нервно бившаяся на лбу, и едва приметная прерывистость дыхания. И то, что Салазар старался не смотреть на револьвер, лежавший на столе.
Климентий, наоборот, вполуха слушая бредни испанца, старался получше рассмотреть его и даже попытался взять в руки, однако остановился, встретив нервозный жест охранника.
Со времен в юности он знал – несмотря на то, что Воблеи – добротное оружие, в Россию они попадали лишь в качестве частных приобретений и почему-то почти всегда оказывались заюзанными до последней степени, так что замок рамы обычно люфтил, запорный механизм был разболтан и не держал газы. При выстреле такие револьверы опасны не столько для противника, сколько для глаз хозяина. Стрелять из них – безумие.
К тому же Клим знал – из десятка столетних патронов к Веблею стреляли один – два, а половина выстреливших, даже с близкого расстояния, не могли пробить нетолстую доску.
Несмотря на то, что револьвер выглядел грозно, он мог считаться оружием только в глазах застарелых мазохистов.
Это было разводилово.
Странное и опасное разводилово. Климентию показалось, что его заставляют взять в руки злобную, ядовитую змею и внимательно следят за тем, укусит ли она его, и как он сам поведет себя в этой ситуации.
Глядя на пугач, лежащий на столе, он ни на секунду не забывал о том, что алкаш Валера, который продал ему это чертово распятие, был застрелен из самого современного Глока, способного садить короткими очередями. Сегодня люди, владевшие этим Глоком, и без раздумий пускавшие его в дело, стояли у него за спиной.
Однако, в отличие от него, Салазар, судя по неподдельно серьезным взглядам, которые периодически бросал на этот прадедушкин агрегат, относился к нему с почтением и даже опаской, не отдавая отчета ни в его свойствах, ни роли в сегодняшнем представлении.