Не дожидаясь, пока её прижмут к земле перекрёстным огнём, она, низко пригибаясь, перебежала на другую сторону ряда мотоциклов. Потерявшие девушку из виду фашисты предприняли ещё одну попытку освободить своих. Из горящей казармы продолжали доноситься нечеловеческие вопли, но Полина, заметив, что очередной немец подбежал к двери и пытается сдвинуть с места обуглившееся, охваченное огнём бревно, послала в его сторону прицельную очередь. Стая пуль пронеслась через весь двор, уже тускло освещённый поднимающимся солнцем, и припечатала фашиста к почерневшей от всепожирающего огня стене, выбив из неё ворох обугленных щепок и искрящихся углей.
Поняв, что к двери им не приблизиться, немцы решили сначала убрать девушку. Придя в себя от растерянности, они, разбившись на боевые двойки, начали рассредоточиваться по прилегающей территории и, прикрывая друг друга, продвигаться к мотоциклам, между которыми, отчаянно отстреливаясь в разные стороны, металась Полина. Немецкие автоматы, опустошаясь один за другим, трещали в её руках. Тем не менее фрицы плотнее смыкали кольцо и всё ближе подбирались к ней короткими и точными перебежками. Нескончаемый свист пуль железной паутиной вис над головой Полины, не давая возможности ни подняться, ни переменить позицию.
Сквозь лохмотья брезента, продранного свинцом во многих местах, она увидела, как очередной немец подобрался к двери, и в торопливой неосторожности больше, чем следовало, высунулась из-за мотоцикла, сильно искорёженного пулями, чтобы подстрелить его. В тот же момент из-за одиноко лежащего посреди двора камня мелькнула близкая очередь, и Полина, передёрнувшись от резкой боли, упала на землю, выронив автомат. Схватившись обеими руками за живот, она почувствовала, как под пальцами тяжело набухает кровью простреленный свитер.
Из-за мотоцикла, служившего ей укрытием, выскочили с автоматами наперевес двое немцев и, увидев распластанную среди россыпей гильз раненую девушку, направили на неё стволы. Поняв, что это конец, Полина бросила последний взгляд на полыхающую казарму, в которой ещё истошно кричали убийцы её брата. Подбежавшему к двери фашисту удалось несколькими сильными ударами ноги отбросить бревно, но в ту же секунду полыхающая кровля просела и спустя мгновение с грохотом обрушилась вниз, похоронив всех внутри под раскалёнными обломками. В небо взметнулись яркие снопы искр и серые тучи пепла. Звонко лопнули выдавленные жаром узкие стёкла, и осколки, ярко переливаясь в утренних солнечных лучах и отсветах пламени, мелкой крошкой разлетелись по двору. Сильно сгустившийся угольно-пепельный дым поднялся высокой стеной и, словно траурной завесой, окутал казарму. Намеревавшиеся застрелить Полину фашисты застыли, вытаращив глаза на обрушившееся с оглушительным треском здание, под раскалёнными руинами которого мгновенно стихли истошные голоса.