Беспокойно озираясь по сторонам, Мэри быстро зашагал через внутренний дворик госпиталя. На краю мусорной ямы он остановился и ещё раз с горечью в сердце посмотрел на застреленных детей. «Как же прав был Холостяков! – подумал Эндель. – Действительно, схватить бы сейчас автомат и крошить без разбора всех этих ублюдков, пока…»
– Это я их замочил… – проскрипел за его спиной хриплый прокуренный голос.
Мэри обернулся и увидел перед собой того самого солдата, который полчаса назад вошёл в этот дворик, потрясывая пистолетом. Из его рта по-прежнему торчала широкая длинная самокрутка, свёрнутая из немецкой газеты. На ней ещё прочитывались мелкие жирные буквы: «8 сентября 1942 года Новороссийск пал…».
– Издалека стрелял и прямо в яблочко! – похвастался фашист, глубоко затягиваясь. Быстро скользнувшие по самокрутке раскалённые угольки жадно сглотнули слова «Новороссийск пал…».
С дурацким смешком, вытаращив ничего не выражающие глаза с красными прожилками на белках, он распустил по ветру шлейф дыма, и Эндель ясно почувствовал в нём приторно-терпкий запах марихуаны.
– А вы, наверное, от Брунса? – осторожно поинтересовался немец.
Мэри воровато осмотрелся в грязном, заваленном нечистотами дворике. Было очевидно, что без лишней надобности в это гадкое место никто не забредает. Поэтому утвердительно ответить на вопрос фрица показалось ему единственным способом объяснить своё нахождение здесь, чтобы не вызывать лишних подозрений – вдвойне ненужных в его и так осложнившемся положении.
– Ну конечно! – ответил Эндель. – От кого же ещё?
– Тогда как и договаривались… – полушёпотом проговорил немец, протягивая ему бумажный пакет, который он достал из-за спины.
– Спасибо… – произнёс Мэри и, торопливо пихнув пакет под мышку, быстро зашагал прочь в расчёте скорее избавиться от случайного, очень некстати подвернувшегося собеседника.
– Господин офицер! – окликнул его солдат.
– Что-то ещё? – как можно мягче и медленнее спросил Эндель, лениво оборачиваясь и натужно улыбаясь, чтобы скрыть волнение и спешку.
– Ну да… – растерянно посмотрел на него солдат. – Десять марок. Вы же не заплатили.
Мэри постоял несколько секунд, внимательно разглядывая немца, как будто что-то вспоминая, и затем, пытаясь выиграть время на размышления, стал медленно разворачивать пакет. Оказалось, что он доверху набит сухой мелко рубленной травой буро-зелёного цвета. Поняв, что перед ним обычный наркоторговец, который не представляет серьёзной опасности, Эндель швырнул пакет с анашой обратно ему в руки и сказал:
– На самом деле я не знаю никакого Брунса. И мне это не нужно.