«Давай, обнуляйся скорее, мой милый герой!
Жену прогони, и еще одну, рыжую, – в шею!
И третью, которую ты называешь сестрой,
А то я сама пред тобой обнулиться сумею!
Мой Ангел-хранитель, и ты обнуляйся, прошу!
Я новой любви, сумасшедшей и ветреной, жажду.
Всю жизнь обнулю, а потом восемь строк напишу,
О том, как любовь обнулить я пыталась однажды».
В зале раздались редкие смешки. Черные глазки поэтессы вспыхнули раскаленными угольками, лицо ее, похожее на остроносую мордочку, сделалось злым и обиженным. Однако поэтесса сочла ниже своего достоинства отвечать весельчакам. Она стояла, высоко подняв подбородок, и гордо, как Жанна Д‘Арк на допросе в инквизиции, озирала зал.
– Не знаю, что и сказать. Мария, вы меня, признаться, обескуражили, – пробормотала Ильинская. – В этом зале собрались прозаики. Не представляю, чему мы можем научить вас, большого поэта?
– Меня не надо учить, мои учителя в поэзии – Блок и Ахматова, – надменно заявила Кармини. – Впрочем, я пишу не только стихи, но и прозу. Мои строки рождаются в муках. Моя проза – это те же стихи, а не графоманские потуги предыдущих ораторов. Обещаю, что почитаю ее в следующий раз.
– Перерыв – пятнадцать минут, – дипломатично прервала обличительный монолог поэтессы Ильинская, – затем мы продолжим чтение ваших строк, коллеги, которые рождаются, не побоюсь показаться слишком пафосной, в слезах и муках.
– Слушай, Башмачков, – зашептала Лина, когда они вышли в коридор, – у меня созрел план.
– Когда ты так говоришь, мне становится страшно! Многолетний опыт общения с тобой подсказывает, что за этим признанием последует какая-нибудь рискованная глупость.
Башмачков пристально взглянул на Лину, но та невозмутимо продолжала:
– Предлагаю обыскать комнату Биркина не вечером, когда все будут сидеть в номерах и кропать свои бессмертные творения, а сейчас, когда писатели двинут в зал после перерыва. Новые чтения затянутся часа на полтора, и никто не обратит внимания на наше краткое отсутствие. Пятнадцать минут небольшого риска – и все дела!
– Придется пропустить выступления других авторов и бесценные комментарии коуча! За что мы денежки Ильинской платили?!– проворчал Башмачков.
– Небольшая потеря! Ты все равно никого кроме себя не слушаешь, – оборвала его Лина и потащила приятеля на второй этаж.
– Лезь первым, – скомандовала она, оказавшись с Башмачковым на своем балконе. – Потом подашь мне руку.
Длинные ноги литератора легко перемахнули через низкую перегородку. Затем он протянул Лине руку и быстро втащил ее на балкон, располагавшийся справа от ее номера.