Джон ответил не сразу. Вместо этого он взял ключ и направился к камину. Он снял с полки старинную шкатулку и поставил её на кофейный столик перед Эстеллой. После чего протянул ей ключ.
– Вот от этого, – ответил он.
Немного помедлив, Эстелла вставила ключ в замочную скважину. Она повернула ключ, и замок открылся. Подняв крышку, Эстелла нашла внутри свидетельство о рождении. Пробежав по документу глазами, она увидела слово «девочка», а рядом со словом «мать» – имя Баронессы фон Хеллман.
– У Баронессы есть ребёнок? – поразилась Эстелла.
Джон кивнул.
– Да, – сказал он. – Ты.
– Что «я»? – переспросила Эстелла, пытаясь выиграть время на переваривание этого заявления. Джон водит её за нос? Это часть плана Баронессы? Заставить Эстеллу думать, что она умрёт, а затем отправить лакея, чтобы тот сообщил ей, что вся её жизнь – ложь? Но, подняв взгляд, она увидела, что лицо Джона очень серьёзно. Никакая это не шутка. Во всяком случае, не смешная.
– Позволь, я всё тебе объясню. – Закрыв крышку, Джон глубоко вдохнул. – Баронесса никогда не хотела детей, – начал он. – Она истинный нарцисс, не способна любить никого, кроме себя. Обманом и хитростью она добилась, чтобы старик-барон женился на ней. – В это Эстелла могла поверить. Она представила, как Баронесса, юная и прекрасная, обаянием пробивает себе дорогу к сердцу (и кошельку) барона. Джон продолжил: – Поэтому, когда она узнала, что беременна, это её отнюдь не обрадовало. Барон же был так счастлив от того, что скоро у него родится наследник, что изменил своё завещание. Переписал всё на ребёнка. – Эстелла понимала, что такое положение дел пришлось бы Баронессе не по вкусу. Не то чтобы ей хотелось забрать все деньги себе. Но поверить в то, что она дочь барона и Баронессы фон Хеллман? Это какая-то чушь. Такого просто не может быть. Джон заметил сомнение в её взгляде. – Ты её дочь, – повторил он. – Я был там, когда ты родилась. – Он видел, как тёмной, неспокойной ночью, Эстелла пришла в этот мир, толкаясь и крича. Барон в то время уехал по делам, и Баронесса воспользовалась его отсутствием. Она едва взглянула на дитя, после чего приказала Джону «позаботиться» об этом. И он подчинился. Он вынес плачущего младенца из комнаты и сделал то единственное, что пришло ему на ум: отдал ребёнка, Эстеллу, одной из служанок – молодой женщине по имени Кэтрин. Когда Эстелла услышала имя матери, её глаза наполнились слезами. Ночью Джон отдал Кэтрин все свои скромные сбережения (и ожерелье) и сказал, чтобы та уходила и начала новую жизнь вместе с ребёнком как можно дальше от особняка. Когда барон вернулся, Баронесса сообщила ему, что ребёнок умер. – Именно этого она от меня хотела, – негромко произнёс Джон. По голосу было слышно, что его переполняют чувства. – Поэтому я позволил ей в это поверить. Старик-барон скоропостижно скончался. Поговаривали, от горя. – У Эстеллы было тяжело на душе. Столько страданий и смертей принесло её рождение. А она об этом даже не подозревала. Ей хотелось подойти ближе и взять Джона за руку, проявить участие, но мужчина погрузился в воспоминания и собственное горе. – После его смерти Баронесса узнала, что он так и не изменил своего завещания обратно. Но поскольку все считали тебя мёртвой... Состояние перешло к ней. – Он помолчал, почти закончив свой рассказ. Подняв глаза, он встретился с Эстеллой взглядом. – Я веду к тому, что ты законная наследница всего состояния Баронессы. Особняк, титул... всё твоё по праву.