плоти. Дыхание женщины сбилось, а затем стало тяжелым. Плоть вокруг соска вздулась и
затвердела. С тихим стоном я обхватил губами бугорок и облизал его.
Она замерла, а когда я поднял глаза, вздрогнула. Выпустив ее грудь изо рта, я
откинулся назад и изучил ее тело.
Заметив, что я наблюдаю за ней, женщина склонила голову и прошептала:
— Мне больно. Я чувствую себя... странно.
Это хриплое робкое признание заставило мое сердце забиться в груди. Ей было
больно. Я знал по личному опыту, каково это — быть связанным в течение нескольких
часов подряд.
Сам того не замечая, я поднял руки к ее рукам и начал массировать ноющие мышцы.
Когда она издала болезненный стон, мое внимание переключилось на то, что я делал, и я
отдернул руки. Гнев охватил меня. Я должен был мучить ее, заставляя раскрыть то, что
она знала о Заале Коставе. Вместо этого я пытался заставить ее чувствовать себя хорошо.
Мои руки сомкнулись по бокам, пока я пытался успокоиться. Затем дрожащая рука
опустилась на мою щеку. Все во мне замерло, и когда я поднял глаза, это была рука
маленькой грузинки. Ее глаза сияли, губы дрожали, но она ничего не говорила.
То, как она смотрела на меня, близость ее тела, нервировали меня. Никто, кроме
Госпожи, никогда не подходил так близко. С тех пор как меня похитили в возрасте
двенадцати лет, я не видел никого, кроме Госпожи и Гвардии. Госпожа сказала, что мне
уже тридцать. Восемнадцать лет я не видел никого, кроме Госпожи и Гвардии.
Женщина сидела у меня на коленях, обхватив меня ногами. Ее обнаженная красивая
кожа без отметин, прижатая к моей, чувствовалась лучше, чем все, к чему я прикасался в
своей жизни.
Но ее рука на моей щеке трахала мой разум. Ее прикосновение, мягкое
прикосновение к моему лицу, опустило меня на колени.
Ее горло дернулось, когда она сглотнула. Я ждал. Затаив дыхание, я ждал, когда она
заговорит. Облизнув свои губы, она, наконец, сказал:
— Это чувствовалось хорошо.
В животе у меня все перевернулось, по ногам побежали огненные выстрелы. Разжав
кулак, я поднял свою руку и положил на ее плечо. Ее пальцы на моем лице сильнее сжали
мою кожу, когда мои пальцы обхватили ее бицепсы и начали массировать кожу. Женщина
глубоко застонала. Ее глаза закатились назад. Ее губы приоткрылись, и я увидел, как на ее
лице появилось выражение облегчения. Услышав звуки, выскользнувшие из ее рта, я
начал сильнее растирать ее мышцы. Ее маленькое тело наклонилось вперед, и в то же
время ее рука задвигалась, пока не обхватила мой затылок. Я начал разминать мышцы на