Белый снег России (Куприн) - страница 367
Всех нас в ранней юности цирк восхищал, волновал и радовал.
Кто из нас избежал его чудесной, здоровой, крепящей магии?
Кто из нас забыл этот яркий свет, этот приятный запах конюшни, духов, пудры и лайковых перчаток, этого шелка и атласа блестящих цирковых костюмов, щелканье бича, холеных, рослых, прекрасных лошадей, выпуклые мускулы артистов?..
И возвращались мы из цирка домой широкими и упругими шагами, круто выпятив грудь, напрягая все мускулы. Легкие бывали у нас расширены от беззаботного, громкого, доброго хохота, и как ловко мы перепрыгивали лужи!
Александр Куприн
Куприн в пригороде Парижа Севр Виль д’Авре. 1922
О чем же писать? Ненастоящая жизнь здесь. Нельзя нам писать здесь. Писать о России по зрительной памяти я не могу.
Когда-то я жил там, о чем писал? О балаклавских рабочих писал и жил их жизнью, с ними сроднился. Меня жизнь тянула к себе, интересовала, жил я с теми, о ком писал. В жизни я барахтался страстно, вбирая ее в себя… А теперь что? Все пропадает…
Александр Куприн
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк (1852–1912)
Гражданской женой Мамина-Сибиряка была Мария Морицовна Гейнрих-Роттони — старшая сестра жены Куприна, Елизаветы Морицовны. Лиза была на десять лет младше сестры и воспитывалась в доме Мамина-Сибиряка. После смерти Марии Дмитрий Наркисович пристроил Лизу в семью А.А. Давыдовой, вдовы директора Петербургской консерватории и владелицы журнала «Мир Божий».
А вот Куприн. Почему он большой писатель?
Да потому, что он — живой. Живой он, в каждой мелочи жизни.
У него один маленький штришок — готово: вот он весь тут,
Иван Иванович… Кстати, он, знаете, имеет привычку настоящим образом, по-собачьи, обнюхивать людей.
Дмитрий Мамин-Сибиряк
Возвращение на Родину. На Белорусском вокзале.
31 мая 1937 г.
В многочисленных письмах с теплотой и нежностью вспоминает Куприн покинутую Родину. В январе 1927 года он пишет проживающему в Финляндии великому русскому живописцу Илье Репину: «И как хочется настоящего снега, русского снега, плотного, розоватого, голубоватого, который по ночам фосфоресцирует, пахнет мощно озоном; снега, который так сладко есть, черпая прямо из чистейшего сугроба. А в лесу. Синие тени от деревьев и следы, следы: русаки, беляки, лисички-сестрички, белки, мыши, птицы».
Наступающая старость, болезни и тоска все усиливают настойчивое желание Куприна вернуться из Франции в Россию. Наконец он решился на этот поступок…
Есть, конечно, писатели такие, что их жить хоть на Мадагаскар посылай на вечное поселение — они и там будут писать роман за романом. А мне всё надо родное, всякое — хорошее, плохое — только родное. Я готов пойти в Москву пешком.