– Это ты привез меня домой? – внимательно смотрю я на него.
– Я… да. – Тейлор все еще не смотрит на меня, как будто боится моей реакции. Я одного не понимаю, почему он не рассказал об этом раньше? Он что, не осознает, что спас меня?
– Как, – сквозь зубы выдавливаю я, – как ты привез меня домой?
Его губы крепко сжаты, что указывает, как сильно он борется с собой. Тейлор не хочет говорить об этом. Почему он не понимает, что это поможет покончить со всем и начать снова доверять ему.
– Я… я принес тебя.
Я резко выпрямляюсь и опираюсь на край кровати. Мое лицо, кажется, онемело. Тейлор нес меня, он спас меня от этого придурка! Это значит…
– Ты знаешь, кто это, – я начинаю задыхаться, как только задаю вопрос, – ты знаешь, чьи руки на фотографии.
Выражение лица Тейлора все подтверждает. Поза его тела говорит о защите. Он сказал то, чего не хотел. Он хотел оставить все мои вопросы без ответов. Почему? Чтобы не доставлять неприятностей? Чтобы не получить самому? Боже, да почему он так поступил?
– Кто это? Кто этот человек, который прикасался ко мне? Ты должен сказать мне, Тейлор. Я не могу забыть всего этого, никогда не смогу забыть, я до сих пор чувствую эти руки на себе… – Слезы катятся по моим щекам. – Я не смогу покончить со всем этим, если не узнаю. Ты должен сказать мне. Кто этот мужчина на фотографии, Тейлор?
Я держу записку в руке. Записку с именем. Тейлор написал его, и я уехала в отель. Мне нужно побыть одной и подумать, как вести себя с другом, который все знал, но так и не решился рассказать правду.
Я не знаю имени, которое написано на листке бумаги. Такое ощущение, что я смотрю триллер, и в конце выясняется, что преступник не имеет с жертвой ничего общего, и выбрал ее, повинуясь какому-то порыву. Все бессмысленно… Прочитав его имя, чувствую… ничего, пустоту.
Мне казалось, что, когда узнаю имя, мне станет легче, надеялась, что оно вернет мне недостающие воспоминания, но это не сработало. Я никогда не узнаю, что именно произошло той ночью. Мне стоит признаться в этом и поставить точку во всей истории.
Когда взяла записку, я решила пойти в полицию и все рассказать. Да, этот тип не нанес мне каких-то увечий или травм, но он сделал гораздо хуже: отобрал у меня старую жизнь, навредил маме, Тейлору, который теперь не может жить с мыслью, что не уберег меня. Он ничего не мог сделать. Он не мой телохранитель, я сама должна была защитить себя.
С этой мыслью наконец исчезает проклятое чувство вины. Осознав все, я не виню Тейлора и не могу винить себя. Не я должна была защищать себя, а тот мужчина не имел никакого права прикасаться ко мне. Я ничего не сделала для этого, не провоцировала его: на мне не было короткой юбки, я не распускала волосы и не пила алкоголь.