Вот ящерка пробежала в свою норку. Скорее всего к своим детям. Все матери любят своих детей. Женщина – всегда мудрее мужчины, даже если она и моложе. Она заботится о продолжении рода. Одна мудрая восточная пословица говорит: «Не оскорбляй женщину, потому что под паранджой может скрываться лицо твоей матери». Оказывается, этот паренек был женат. Кто бы мог подумать? Ну, теперь ему уже все равно. А матери? «Жена найдет себе другого, а мать сыночка – никогда», – поется в одной песне. Никогда – это страшно, это безнадежно.
Взвод взбесился. Все орали, что-то требовали. Андреев вызвал «Тюльпан»*». Сам полез на вышку, построенную на крыше дома.
–Один дымовой, огонь.
–Понял.
Взрыв, туча пыли. Андреев быстро выглянул, прижимаясь виском к косяку.
–Отлично, туда же залп.
Снова рев снарядов, разрывы, свист осколков. Снаряды ложились в ста метрах от крепости. Андреев, выглянув вдоль косяка, скомандовал:
–Ближе 50 метров.
–Не могу. Боюсь, снаряд оторвется, – ответил «Тюльпан».
–Огонь, черт возьми, – закричал Андреев.
Снова разрывы снарядов. Чтобы скорректировать наводку артиллерии, Андреев выглянул со своей вышки. В этот раз от косяка, даже не подумав, отодвинулся сантиметров на пять. Щелкнуло, куски штукатурки ударили в висок лейтенанту, он упал. «Живой или нет», – пронеслась мысль у Андреева. Лежа на крыше дома, он ощупывал себя. Крови вроде нет. Голова немного гудит от удара кирпичами. Ничего, пройдет. Это не самое страшное, даже не очень больно. Самая худшая боль – это когда совсем ничего не чувствуешь. Снайпер, гад, выцелил на третий раз, когда лейтенант выглянул. Теперь понятно, почему фронтовики Великой Отечественной войны говорят: «третьим не прикуривают». Ночью от одной спички стараются прикурить как можно больше человек. Когда прикуривают первые двое, снайпер целится. В третьего попадает пуля. А горение спички ночью видно за пять километров. Так и здесь. «Духовский» снайпер знал, откуда корректируется огонь. В оптический прицел засек лейтенанта, прицелился, когда тот выглядывал два раза, а на третий – выстрелил.
Андреев на карачках сполз на лестницу, позвал артнаводчика. Это ведь его работа – корректировать огонь артиллерии. Каждый свое дело делает на войне.
С ротным вышли в дворик, прошли под навесом, вышли в проход между БТР-ом и домиком. Отсюда в пролом крепости тоже видно, куда ложатся снаряды артиллерии. А там! Сады и виноградники скрывались в туче пыли и огня. Не знаю, может, что-нибудь живое там ещё и останется. Только вряд ли.
Небо – пояс загубленной жизни моей;
Спелы павших – соленые полны морей;