Уб-Бой пресёк мои попытки уйти влево-вправо, а затем саданул уже серьёзнее, намереваясь вышибить из меня если не жизнь, то все мозги. Я чудом увернулся. И тут же, под влиянием неосознанной силы, сделал шаг вперёд и одновременно выпад своей дубинкой, как шпагой, угодив сопернику точно в солнечное сплетение. Он согнулся вдвое и я нанёс удар сверху, целясь по его мускулистой спине. В последний момент осознал, что могу покалечить человека и не сделал акцента, не вложил всю силу, а наоборот, смягчил удар. Уб-Бой распростёрся на земле в беспамятстве. Меня провозгласили победителем. Забегая вперёд, скажу, что скоро он очухался и у него не выявили даже переломленных костей. Впрочем, возможно, трещины в них были. Но кто из питекантропов обращал внимание на подобные мелочи!
О следующем поединке и говорить нечего: коротконогому увальню я предложил пуститься наперегонки. Он не пробежал и половины дистанции, когда я уже победно финишировал.
Нас осталось трое претендентов на руку, сердце и прочие части тела Ан-Тои. Здесь мне повезло, жребий свёл моих соперников между собой. В яростной, но короткой борьбе, победил крепкотелый Шмы-Га. В финальном раунде нам предстояло решить, кому достанется женщина. Так как накануне я отдыхал, то выбор состязаний зависел от соперника. Конечно же, он предложил борьбу, в которой являлся истинным виртуозом, что он только что доказал, блистательно одолев противника. Но я верил, что у меня есть шанс. Я внимательно наблюдал недавний поединок своего соперника и запомнил, что Шмы-Га имеет привычку начинать схватку, выставив вперёд левую руку, которой он пытается ухватить противника, а потом пускает в ход и другую…
Нас поставили лицом к лицу. Только вождь подал сигнал, как Шмы-Га ринулся на меня, словно метеор, только в самый последний момент я успел ударить его локтём в скулу. Он отшатнулся, а Бя-Ка остановил бой и вынес мне предупреждение: нужно бороться, элементы кулачного боя запрещены. Сказал, что в случае повторения подобного победителем назовут Шмы-Гу.
Я был просто удручён. Сейчас соперник повторит попытку и сомнёт меня в один момент, как тигр слабого котёнка. А ежели его ударю, то буду объявлен проигравшим. Куда ни кинь – всюду клин. Чувствовал себя я преотвратно.
На сей раз Шмы-Га двинулся ко мне осторожно, выставив вперёд левую руку. Мой ловкий удар локтем всё же сделал свою дело, внушив ему опаску. У меня внутри затеплилась надежда, именно этого я от него и ждал. Отбил своей левой его ладонь в сторону. Он снова выставил её. Я повторил свой манёвр, только не отбивая, а как бы отгибая руку, а потом эту же ладонь схватил ещё и правой рукой, крепко сжал обоими и, пригнувшись, шагнул под его левую руку, одновременно выкручивая её: в следующее мгновение я оказался за его спиной, заломив его левую руку. Это был единственной приём борьбы, хорошо отработанный при моей жизни в далёком будущем. Я легко мог сломать руку, но осторожно довёл её до такого положения, что от сильнейшей боли Шмы-Га потерял сознание, обмяк и я отпустил его.