Крук,молча, вытянул изувеченную ногу вдоль лавки.
– Посмотри сынок, что ты видишь?
Я бегло осмотрел корявый рубец неровно зажившей плоти. И судя по цвету шрама, заработал он его года два назад. Я пощупал ногу, даже без медицинского образования было ясно, был перелом.
– Я вижу, або, что нога была сломана. Этот шрам, возможно, следствие открытого перелома, это когда кость вылезает наружу. Кость приставили обратно, но не вытянули, и они срослись неправильно – я показал как руками – боком. Скорее всего, именно поэтому нога стала короче.
– Да, да всё так. Этот пострел упал с камня, кость вылезла из ноги. Если бы меня небыло рядом, он бы умер. Хорошо, что это случилось на зимовке. Он долго лежал. Я не раз лечила сломанные кости, но там они не вылезали из мяса, и тем более на ноге. Он первый кто у меня выжил с такой раной, остальные всегда умирали. Да,он выжил, и очень благодарен мне, но досих пор считает, что я зря спасла его жизнь. Ведь теперь он не сможет стать Великим Охотником – с сарказмом процитировала она кое-кого. На что парень промолчал и только плотнее сжал губы.
– Да? А я вот вообще никакой охотник, и нисколько об этом не переживаю.
Крук подозрительно покосился на меня.
– Да, да. Можешь у Хатака спросить.
– Ты сможешь что-то сделать с ногой? – Вернула разговор в нужное русло або.
– Нет. Здесь уже поздно что-то делать.
– Но можно! – убеждённо настаивала або.
– Да, можно, но сразу предупреждаю, такую операцию я сделать несмогу. Надо разрезать ногу, сломать кость, срубить костяной мозоль, поставить кости правильно, зашить и положить на растяжку.
– Растяжку?
– Привязать к ноге ремень, а к ремню камень, чтобы кости опять не сместились и долго, долго лежать.
– Если сразу привязать растяжку, нога стала бы нормальной? – сразу уловила суть або.
– Верно, почтенная.
– А теперь скажи, сынок, ты видишь сросшиеся кости?
– Нет.
– Но ты об этом просто знаешь!
– Ну, да. А что уважаемая, ты видишь кости?
– Я? Да! Я вижу неровную шишку, серо-зелёного цвета. Вижу перекрученные вены, по которым струиться руда жизни. Вижу как мышцы вот тут – она ткнула в шрам – тонко гудят, словно тихие пчёлы и сжались вот так – она сжала сухой кулачок.
– Мышечный спазм – непроизвольно пробормотал я.
– Ты видишь?
– Нет. Знаю.
– Вот! – Обрадовалась Светлый Ручей. – Вот! Не видишь, не чувствуешь – знаешь! Ты – Знающий!
Любая видящая, как правило, и чувствующая. Я, самая сильная, по крайней мере, про меня так говорят. Я вижу, я чувствую, но очень часто не понимаю, что, я вижу, что, я чувствую. Ты мне расскажешь об этом!