Шаману что, три сидя или одна, без разницы, есть рядом кто-то ну, и прекрасно! А та ли, другая….
Угох почти две руки дней прибывал в полу бредовом состоянии. Первое его чёткое ощущение – это нежная ладошка, гладившая его по лицу.
– Мама? – сказал Угох. А потом разглядел в неровном свете маленького костра, нет не мама… другая. Он поднёс искалеченную руку к глазам поближе. Страшное зрелище. Откинув с себя шкуру, посмотрел на то, что когда-то было его ногой. По поверьям Старых Людей, когда человек теряет часть тела то, он как бы теряет и своё имя, и пока не обретёт другое, он не может говорить я. С тех пор Угох говорит о себе только в третьем лице. Вот такие прикольные заморочки.
– Мама – прошептал потрясенный Угох глядя расширившимися глазами на безобразную культю, и потерял сознание.
Потеря сознания, как не странно, перешла в долгий и лечебный сон. А вот когда проснулся…. По-русски говоря Угох впал в жуткий депресняк, ушел в штопор отказа. Угох хотел умереть. Он просил шамана, который приходил проведать, как там процесс идет с заживлением, но шаман отказал ему. Ещё бы прервать такой интересный опыт. От греха подальше от Угоха убрали все опасные предметы. Аподи попробуй, задуши себя руками, не думается, что такое кому-то удалось. Угох уполз бы в степь, пусть его кто-нибудь там сожрал, но сил хватало только чуть приподняться и тут же обессилено упасть. Он пытался не пить, но организм оказался сильнее и предал его, он пытался не есть, но девушка Ша-Ша молча совала ему в рот куски мяса, не такие уж и великие, если честно. Угох плевался, кричал на неё, гнал, истерил по полной.
– Нет – тихо говорила Ша-Ша – я не уйду.
Сколько бы всё это продолжалось, неизвестно. Только в один из приступов истерии, когда Угох, как всегда, кричал что в голову взбредёт, на вопли «Дай мне нож, женщина, я сам себя зарежу!» Молчаливая, тихая и казалось, что где-то покорная Ша-Ша вдруг дала…. И не нож, нет! А с размаху маленькой, но весьма тяжеленькой ладошкой да по морде Угоху! Раз, другой, аж искры из глаз брызнули.
Прекрати орать! – Закричала Ша-Ша. Бац по роже – Как смеешь распускать сопли, ты, – бац по роже – сын самой великой женщины которую я знала! – Бац по роже. – Она бы сгорела от стыда увидев, во что ты превратился! Я принесу самый большой нож, и сама тебя зарежу,– глаза девушки метали молнии, кроткий и тихий голос бил не хуже крепких ладоней – что бы ты только не позорил её память! Бац-бац по роже!!!
Если у Угоха, прям тут же, немедленно, отросла нога, он бы удивился меньше! Вот так Ша-Ша – тихоня! Угох только глазами лупал, когда к его лицу прикладывались девичьи ручки. Его словно в ледяную воду с головой окунули. Он позорит свою мать!!! В один краткий миг промелькнули все те многочисленные трудности, которые пережили они вдвоем. Не раз и не два они чудом избегали смерти, и голодали и холодали…. И никогда, ни разу Угох не слышал, чтобы Белый Цветок рыдала, заламываю руки, кричала – «Мы погибнем, всё пропало!!!». Только ласковая улыбка и тихий голос – «Всё будет хорошо, сынок, всё будет хорошо». Как он мог забыть это, как…? Словно пелена упала с глаз Угоха….