– Гребаный туман. – дрожащим шепотом сказал зампотех. – Слушайте. Если что, стрелять по команде.
Бойцы сидели в окопах, вглядываясь в медленно плывущие белые волны. В триплексах танка стояла белёсая пелена, и Щербакову всё время мерещились какие-то тени в тумане. Прошел еще час в полном напряжении и глухой тишине. Туман медленно развеивался, спускаясь рваными клочьями в долину. Постепенно обрисовывались окопы с прильнувшими к автоматам бойцами, контуры ближних холмов, корявые деревца на одном из склонов и слегка затянутые масксетью ЗИЛы хозвзвода. Щербаков навел на них командирский прицел – с виду целые, он повертел прицелом в разных направлениях, разглядывая местность. Вокруг грузовиков никого, трупов нигде не видно. В стороне, откуда еще недавно светили фары и стреляли, тоже ничего.
– Показалось спросонья, – нервно хохотнул Щербаков, пытаясь пошутить. Солнце взошло над горами, окончательно развеяв остатки тумана.
– Надо дойти до хозвзвода, – сказал Пермяков, – что-то там вообще никого не видно, ни наших, ни вахов.
Капитан вместе с тремя бойцами из мотострелкового отделения, пригибаясь и держа автоматы наготове, двинулись в сторону стоящих вдалеке ЗИЛов. С Пермяковым напросился и Щербаков, хотя, честно говоря, боялся вылезать из спасительной брони, но и сидеть на месте уже не мог. ЗИЛы стояли в окружении двух высоких холмов с очень крутыми склонами, рядом с одним из них находился прицеп полевой кухни с трубой, дымившей по утрам, но сегодня из неё дым не шел, холодная печка покрыта влагой утреннего тумана.
«Есть кто живой? – крикнул капитан, водя автоматом по сторонам. – Пацаны, отзовитесь! Это капитан Пермяков, свои!»
Дверь кунга ближнего ЗИЛа скрипнула, изнутри показался ствол автомата, а затем выглянул солдат с испуганным лицом. Окинув взглядом метность, он осторожно спрыгнул на землю, постоянно озираясь по сторонам.
– Что тут было? Раненые есть? – спросил его зампотех.
Из будки вылезли еще двое солдат хозвзвода с такими же испуганными лицами, кунг другого ЗИЛа открылся, оттуда тоже показался боец.
– Под утро я дежурил. – сказал первый появившийся. – Смотрю, в тумане какие-то тени с горы спускаются. Я кричу "стой, кто идет", а они в ответ стрелять. Тут пацаны проснулись, – он махнул рукой в сторону сослуживцев, – мы все стрелять начали, только куда стрелять? – ничего не видно. Мы стреляем, они стреляют, потом слышим, вы начали стрелять. Вахи, наверное, испугались и обратно в горы, напоследок они гранату кинули.
– Видимо, наши вахов в ущелье прижали, а они под утро решили из кольца по тропам выйти, да на поваров наткнулись. Короче, все друг друга испугались, обосрались и разбежались, – резюмировал Пермяков, – ну хоть раненых нет. Но что за дебилы утром тут на машинах ездили? Ладно, вы смотрите не расслабляйтесь, днем тут вряд ли кто прорываться будет, а я сообщу, что здесь усиление нужно. Пойдем, Саня, поставим растяжки вверх по склону, откуда эти козлы поутру спускались, – капитан посмотрел вверх, туда вела еле заметная в редкой траве тропа. Тропинка петляла между валунов и в самом узком месте скрывалась за вершиной холма.