– Ну что, сынки, устали бороться с флорой? – Прапорщик улыбнулся.
Строй молчал, так как не был обучен отвечать на подобные вопросы.
– Скажем так, курорт окончен, начинается служба! Подразделение, нале-во!
– Вот ничего! себе курорт! – тихо подал голос Костя, когда мы делали поворот.
У него от носилок образовалась мозоль во впадине между большим и указательным пальцами, и он с содроганием думал о предстоящих занятиях на турнике и брусьях. Почти все были с порезами о траву, которые набухали красной полосой вдоль раны. Не разгибаемые часами спины стали деревенеть, и ломота в пояснице не проходила.
Мне повезло, но некоторые жаловались, повышая голос в присутствии сержанта, а тот словно ослеп и оглох.
– Рота! Бегом! По большому кругу! Марш!
Рота резво двинулась вперёд.
Большой круг – это полтора малых. Пробежав три четверти малого круга, мы повернули направо и вбежали в доселе неизведанную часть нашего городка.
Слева стоял большой белый склад, справа – простирался сад фруктовых деревьев, посаженных так редко, что между ними можно было играть в мини‑футбол. Тылы кирпичных сараев ограничивали пределы сада и нашей части. По кладке видно было, что они возводились не единовременно, но покрашены были однотонно – в белый цвет. Склад кончился через двести метров, и мы повернули налево. Впереди маячил обширный автопарк. Ещё метров двести пятьдесят в его сторону и, повернув налево, мы возвращаемся на малый круг. Добавочка в шестьсот пятьдесят метров составила расстояние в тысячу двести метров.
До этого каждое утро мы пробегали чуть больше одного такого круга, теперь, замкнув его, бег продолжился.
Темп бега задаёт сержант. Его прямое, слегка выгнутое назад тело маячит перед нами, как мушка в прицельной планке. Ритм задан правильно, и мы, не останавливаясь, заходим на второй круг. В беге мы не одиноки, другие подразделения также нарезают круги, только расстояние между нами неизменно. Соревнований нет, есть только задача пробежать намеченное количество кругов. Второй круг даётся уже с определённым трудом – дыхание сбилось, от постоянного движения воздуха во рту образовывается сухота. Охота остановиться и пить, пить, пить. Мы пробежали автопарк, и круг вновь замкнулся. Три дня подряд мы бегали по два малых круга, и теперь по привычке наши ноги сами стали расслабляться и притормаживать.
– Не останавливаться! Команды «стой» не было! Подтянуться! – подал голос прапорщик. За время бега мы про него забыли.
Его голос звучал без надрыва, будто он и не бежал, а, как сказочная Маша, всё это время сидел в кузовке за спиной медведя: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок».