Секунду, другую она стояла молча, а потом разразилась таким громогласным смехом, что у него зазвенело в ушах. Она хохотала и хохотала, пытаясь утереть слезы, выступившие из глаз.
– Простите, бога ради! – смех не был наполнен весельем, скорее напоминал истерический, и Калеб уже собирался встряхнуть ее как следует, но девушке удалось взять себя в руки. – Вы не герцог!
– К моему глубочайшему удовольствию, я всё-таки он. Присядьте, дорогая, я чувствую, это будет долгий разговор, – он указал ей на глубокое мягкое кресло, а сам сел, напротив, на диван.
– Вы Патрик Грейфсон?
– Нет. Я Калеб Грейфсон. Патрик мой отец, который не так давно скончался, и я стал герцогом. Хотя, прошло уже полтора года, никак не привыкну.
Передать одним словом ту гамму чувств, что отразилась на ее лице, было просто невозможно.
– Скончался. И вы стали герцогом, – словно эхо повторила она глухим голосом.
– Милая, мы можем до бесконечности выяснять мою биографию, но я предпочел бы перейти прямо к сути. Кто вы? Определенно не герцогиня Амбертон, ведь моя мачеха сейчас в гостиной с нашими гостями.
Она продолжала молча смотреть на него, или даже сквозь него, вертя в руках стакан с нетронутым напитком.
– Хорошо. Начнем с вашего имени. Как вас зовут?
–Ханна.
– Отлично, Ханна. А дальше?
– Ханна Грейфсон.
– Назовите вашу девичью фамилию.
– Ханна Робишо. Мой отец Себастьян Робишо, виконт Пэйтон. Был виконтом, он погиб,– девушка запнулась, и ее золотистая кожа приобрела какой-то бледный оттенок. – Утонул, когда его яхта попала в шторм.
Вот это уже интересно.
– Робишо?
– Да.
– То есть вы хотите сказать, что вы исчезнувшая наследница виконта Робишо? И княгини Варвары Лопатиной?
– Да, это моя бабушка. Но почему исчезнувшая? Да и наследства никакого не было, отец все проиграл в карты, а бабушка отписала деньги церкви. Я ничего не понимаю, – голос становился все тише и тише, а сама она словно съежилась, пытаясь раствориться, в мебельной обивке.
– Выпейте, – он твердой рукой вырвал у нее бокал и поднес к ее губам. – Ну же, пейте!
Девушка сделала глоток и поперхнулась, когда жидкость обожгла горло.
Калеб тем временем уже дергал за шнурок для вызова слуги.
Дворецкий бесшумно заглянул в комнату.
– Мистер Дантри, не могли бы вы пригласить мою мать. И пошлите человека к Карсону. Уже поздно, но дело срочное. И еще, пусть горничная, прибывшая вместе с мисс, тоже зайдет.
Его мачеха величественно вплыла в комнату, как всегда в великолепном платье и с бриллиантами на шее и в ушах, она не уступала в красоте молодым девушкам, хотя ей было уже за сорок.