В кубрике же и ели, за узкими подвесными столами: кому-то везло и доставалась отдельная жестяная миска, а остальные черпали по очереди из огромных чугунных котелков, по краям которых виднелся несмываемый слой жира. Первый день Джейна не смогла толком осилить эту странную гороховую похлёбку с солониной и только сжевала сухари, но потом голод не дал привередливо крутить носом.
Страшнее же всего были нахальные взгляды и насмешки некоторых матросов, которые её и за человека, видимо, не считали. Были среди них и хорошие парни, но в кубрике негласно верховодил бритоголовый Джофф – старший матрос со странными повадками, татуировками и проколотой губой. С первого же дня Джейне достались подножки и обидные шутки, когда заставляли тянуться за миской с едой или отнимали личные вещи: запасную рубаху и вырезанный из дерева кинжал – подарок мастера на прощание.
Матросы дежурили в три смены по четыре часа, и на корабле в любое время были те, кто спят, и те, которые бодрствуют. Джейну пристроили в ту же вахту, в которой работал Эрик, но она его почти не видела. А этот моряк ей сразу понравился, он казался дружелюбным, не таким грубым, как остальные и даже по виду не походил на них: у него было очень смуглое, гладкое лицо, чуть раскосые тёмные глаза и чёрные волосы. А ещё вечно едва уловимая улыбка и хитрый взгляд, будто он сразу её разгадал, но всё равно готов был помочь. Интересно, почему?..
Кроме него она старалась ни с кем не общаться, до последнего ютилась по углам. И всё равно несколько раз пришлось стирать чужое бельё, чинить рваные сапоги и отдавать часть и без того гадкой еды здоровым лбам. Но гораздо больше, до животного ужаса, Джейна теперь боялась, что в ней признают девчонку. Она уже поняла, что за люди вокруг и что за участь ей грозит… и это раз за разом крутило живот почище голода и обычной тошноты от качки, к которой она начала привыкать. Спасало то, что в офицерской части корабля были свои туалеты, куда удавалось пробраться во время уборки. Гальюн на носу, куда ходили матросы, выдал бы её сразу.
– Ну-ка, подь сюда, милашечка, – протянул с издёвкой и поманил её пальцем Джофф, который, похоже, уже здорово расслабился после вахты. В левом ухе у моряка, как и у капитана, были серьги, да не одна, а штук пять или шесть, только без камней, простые кольца. А проколотый край губы и кривляние делали ухмылку ещё страшней.
В полумраке душного кубрика остались кроме них всего пара человек: недавно был объявлен парусный аврал, и не все ещё закончили работу. Джейне же захотелось провалиться сквозь палубу. В этот миг затея выдать себя за мальчика-юнгу показалась самым глупым решением за всю её жизнь.