Затем Риден посмотрел на меня и что-то прикинул в голове.
– Есть у меня одна идейка, Джина. И благодаря ей, ты не умрешь на земле в ближайшие несколько месяцев. Я надеюсь. Я спасу тебя, ясно? – он взглянул на меня в упор. – Чтобы ты там ни надумала в своей прекрасной, но слегка грязной сейчас головке, я тебя выручу. И наддам Ковену под зад.
– Спасибо, Риден, – поблагодарила я, уморенная, разрешая себе, наконец, скатиться в сон на мягкой подушке. – Ты настоящий друг.
Оказывается, улыбаться – так просто!
***
Я осталась у Ридена. Собственно, мне некуда было деваться.
Только сейчас мои мысли начали приходить в порядок, пока я лежала, укутанная подштопанным одеялом, вдыхая горячий пар бульона, и слушая, как за окном поочередно пересвистываются птицы.
Зачем я это делала, зачем сюда шла? На что надеялась? Страх настолько затопил мое сознание, что все двадцать четыре дня я действовала неосознанно, как выброшенный в космос человек – никогда бы не подумала, что применю это сравнение к себе. Я ничего не осознавала и следовала только своим инстинктам. Эти инстинкты требовали от меня найти Ридена, эти же инстинкты не замолкая твердили о Ковене, который меня спасет, и я не верила, просто не могла допустить мысли, что это все может оказаться впустую.
Кто я такая теперь? Падшая звезда, без дома, без семьи, одна, теряющая силу, которая с каждой секундой истончается и уходит в небытие. Звездному миру незачем у меня ее забирать: брезгуя энергией отступников, он обрывает все связи, отрезая изгнанников от каких-либо источников питания, предоставляя им возможность медленно подыхать в физических мучениях и угрызениях совести.
Даже те немногие, – а они, я уверена, были – кто способен питаться звездной энергией, не возвращаясь, отрезаются от верхнего мира. Законы беспощадны к преступникам. Иначе бы у нас не было того процветания, какое мы имеем сейчас.
Риден по большей части отсутствовал. Он прибегал в дом только, чтобы сменить мне повязку на лбу, накормить новой порцией куриного бульона, и смывался по своим делам, ничего не говоря.
Я его не расспрашивала. У меня усилился жар, когда тело почувствовало небольшую дозу комфорта, намереваясь выболеть за все те дни, что я бродила по земле. Но я чувствовала, что это лишь обострившиеся перед смертью симптомы. У меня не было выхода, кроме как покаяться перед великими духами небес и навсегда исчезнуть. Наверх мне путь заказан, как и на возрождение. Если только… Ох нет, я никогда не смогу попросить его об этом!
Если только Ковен не примет меня обратно.