– А вот и он! – воскликнула Полина.
Госпожа Деберль обернулась и увидела Малиньона, спускавшегося с крыльца. Она едва дала ему раскланяться и сесть.
– Хороши вы, нечего сказать! Всюду и везде рассказываете, что у меня – сплошной хлам!
– А, вы говорите об этой маленькой гостиной, – ответил он спокойно. – Конечно, хлам. Нет ни одной вещи, на которую стоило бы посмотреть.
Госпожа Деберль была очень задета.
– Как, а болванчик?
– Нет, нет, все это буржуазно… Тут нужен вкус. Вы не захотели поручить мне обставить комнату…
Она прервала его, вся красная, разгневанная:
– Ваш вкус! Хорош он, ваш вкус… Вас видели с такой дамой…
– С какой дамой? – спросил он, удивленный резкостью нападения.
– Прекрасный выбор! Поздравляю вас! Девка, которую весь Париж…
Госпожа Деберль замолчала, взглянув на Полину. Она забыла про нее.
– Полина, – сказала она, – выйди на минуту в сад.
– Ну уж нет! Это в конце концов невыносимо, – с возмущением заявила девушка, – никогда меня не могут оставить в покое!
– Ступай в сад, – повторила Жюлъетта уже более строгим тоном.
Девушка неохотно повиновалась.
– Поторопитесь по крайней мере, – добавила она, обернувшись.
Как только Полина вышла, госпожа Деберль снова напала на Малиньона. Как мог такой благовоспитанный молодой человек, как он, показаться на улице вместе с Флоранс? Ей по меньшей мере сорок лет, она безобразна до ужаса, все оркестранты в театре обращаются к ней на «ты».
– Вы кончили? – окликнула их Полина, гулявшая с недовольным видом под деревьями. – Мне-то ведь скучно!
Малиньон защищался. Он не знает этой Флоранс. Никогда и слова не сказал с ней. С дамой, правда, могли его видеть. Он иногда сопровождает жену одного из своих друзей. Да и кто видел его к тому же? Нужны доказательства, свидетели.
– Полина, – спросила вдруг госпожа Деберль, повысив голос, – ведь ты видела его с Флоранс?
– Да, да, – ответила девушка. – На бульваре, против Виньона.
Тогда госпожа Деберль, торжествуя при виде смущенной улыбки Малиньона, крикнула:
– Можешь вернуться, Полина, мы кончили!
У Малиньона была взята на следующий день ложа в Фоли Драматик. Он галантно предложил ее, казалось, нимало не обидевшись на госпожу Деберль. Впрочем, они то и дело ссорились. Полина полюбопытствовала, можно ли ей пойти на этот спектакль, и когда Малиньон, смеясь, отрицательно покачал головой, она сказала, что это очень глупо, что авторам следовало бы писать пьесы для молодых девушек. Ей были разрешены только «Белая дама» и классический репертуар.
Дамы больше не следили за детьми. Вдруг Люсьен поднял отчаянный крик.