Пленку он получил в условленном месте в лесу, неподалеку от своего загородного дома. Аппаратура слежения и безопасности, которой его снабжала Станция, а конкретно Ствол Бета, позволяла делать подобные выемки, не опасаясь, что тебя внезапно схватят за руку. К сожалению, ничего подобного он не мог передать своим агентам. Исчезнувший был добровольным его помощником, идейным, так сказать, оппозиционером существующего режима. Работал хорошо, грамотно а, главное, тихо и осторожно. Оплаты никогда не просил, однако, когда Стан оставлял в условленных местах деньги, он их забирал. Его исчезновение стало для Коваля полной и очень неприятной неожиданностью. Стан отдавал себе отчет в том, что тот стопроцентно мертв, иначе его самого уже давно бы арестовали — в камерах ФДОБ и ФАПУ умели развязывать любые языки…
В единственном донесении агента, кроме перечисления таких известных Ковалю спецобъектов, как Депо, Санаторий и Элеватор, был упомянут объект Ковчег. Но что это за объект и где он находится, агент не успел выяснить. Известные Ковалю спецобъекты предназначались для укрытия членов правительства и военной верхушки, для обеспечения руководства войсками и самыми главными стратегическими предприятиями. Объект Санаторий представлял собой автоматизированный, насколько это было возможно, подземный город, располагавшийся на глубине двухсот метров и способный поддерживать жизнедеятельность нескольких тысяч человек в течение полутора-двух лет, а то и дольше. Но что такое Ковчег? Ответа не было.
Кабинет Стана Коваля находился в здании Аппарата Правителя в центре столицы, городе Мока, там, где располагалось большинство отделов и служб этого гигантского и насквозь коррумпированного чиновничьего муравейника.
Машина, проскочив перед самым носом городского трамвая, неистово зазвеневшего своим колокольчиком, остановилась перед шлагбаумом у КПП перед въездом на территорию Белого айсберга, и ее сразу окружили четверо спецназовцев в камуфляже. Несмотря на то, что они прекрасно знали наизусть все номера мало-мальски значимых чиновников, а их самих и водителей в лицо, в салон каждый раз просовывал бритую голову дежурный офицер охраны и недобро осматривал пассажира. Здороваться в их обязанности, конечно же, не входило.
Вот и сейчас в открытое водительское окно ввинтилась голова в черном берете, и Ковалю пришлось опустить газету, которую он читал в дороге, чтобы его лицо стало видно охраннику. Капрал ФДОБ уставился маленькими злыми глазками на пассажира, пожевал губами, дыхнул вчерашним перегаром и убрался, раздраженно сделав разрешающий жест рукой. Шлагбаум перед машиной поднялся, и Руул, проехав несколько десятков метров, затормозил у высоченных дверей с золочеными гербами и вензелями (жуткая пафосная, претенциозная яркая безвкусица, недалеко ушедшая от капищ шаманов и колдунов). Никакой, пусть даже исключительно сильный человек, не мог бы открыть такие огромные и тяжелые двери, поэтому в нижней их части находились две створки нормальных по размеру дверей. «Как для кошек в доме хозяина!» — усмехнулся про себя Коваль и, поднявшись по коротким мраморным ступеням, зашел внутрь.