И тогда я в ухо прямо ему и сказал: «Вы – подлый соблазнитель!» А он так удивился, и что-то мне на своем то ли немецком, то ли французском залепетал. И опять пошел по кругу все раздавать команду звенеть. А на меня так посматривает и рожи строит, мол, давай звени, и руки на груди складывает. И тут до меня дошло, что он меня не понимает. И что толку ему говорить! Он же не русский! Думаю, надо ему сказать по-английски то, что эти тетеньки говорили. И говорю ему в ухо: «Оуфл! Кошмарр!». Он сразу брови вскинул, видимо, растерялся, но виду не показал и побежал по кругу под музыку, по-дурацки выворачивая ноги в черных ботинках с длинными носами. И так бегал и бегал по кругу под звуки трубы. И один круг, и другой!
И уже больше не просил нас звенеть, видимо, понял все и стыдно ему стало. И за девочку, и за диких львов, и за тетенек в платках, которые взяли себе наши российские билеты незаконно. Вообще, что приехал и тут пытается дотронуться, как в программке написано, до самого сокровенного в нашей русской душе. Но не тут-то было! Я подумал, что терять мне уже нечего вскочил и побежал за ним. Бегу и кричу ему вслед: «Оуфл и кошмарр!» А он – от меня. И дергается смешно, вскрикивает, показывает на меня всем, хватается за голову. Публика стала хлопать и кричать «браво», чем больше мы бегаем, тем больше они кричат. Я пробежал так несколько кругов, потом устал и стал искать глазами папу. А папа уже был почти на арене, схватил меня в охапку и усадил на кресло рядом с собой, не отпуская. А клоун подбежал по рядам и встал передо мной на колено и тоже хлопал мне прямо перед нашими глазами. И он откуда-то достал красный цветок и дал его мне.
И тут я подумал, что у меня, наверное, не получилось отомстить клоуну, потому что у него еще больше получился успех из-за меня. Как будто бы я ему помог. И я расстроился. Еще потому, что я уже совсем устал бегать и от этого рева. Поэтому я взял цветок и на русском языке ему сказал в ухо: «Пожалуйста, ведите себя прилично, когда приезжаете в Россию!». Он понял слово «Россия», обрадовался и закричал «Россия! Россия!» и снова побежал по кругу. И тут оркестр снова марш заиграл, и клоун убежал за кулисы под аплодисменты.
Объявили антракт. А папа меня все обнимал и прижимал к себе. Потом мы вышли в фойе. Все начали ко мне подходить, хвалить, давать конфеты и даже шарики. А мне было как-то невесело. Папа сразу увидел это и сказал:
– Пошли-ка, брат, домой. Хватит с нас на сегодня цирка, а?
И я согласился, мы пошли домой, и я думал, какой у меня все-таки умный и добрый папа, и как хорошо, что я знаю иностранные языки.