— Это не салат, — тихо сказала ему Маша. — Это украшение.
Банкет, с нескончаемыми спичами, услужливыми официантами, бесконечными сменами блюд, был обоим в тягость. После неудавшейся попытки съесть пластмассовую пальму Тит совсем приуныл и пожевал только соленый огурчик.
— Ты хоть видела этого сволочного Коржанца? — прошептал он ей на ухо. — Я очки не взял. Самое пакостное — никого здесь не знаю.
— Не жители нашего города? — пошутила Маша.
— Возможно, и жители... Только совершенно другие, — ответил Тит серьезно. — Мы здесь — пришей кобыле хвост.
Банкет все длился, спичи не прекращались, но на свободном пространстве за столом уже собирались группами. К Титу подошел молодой человек и сказал:
— Вас просят подойти...
— Дозвонились, наконец, — Тит неловко развернулся на стуле и с трудом выбрался из-за стола, Маше сделал знак следовать за ним.
Их подвели к одной из групп. В центре ее стоял Коржанец. Он мало изменился, и Маша узнала его сразу.
— Титыч! Что ж ты тушуешься, рыба моя! — вскричал Коржанец и полез с Титом обниматься. — Все такой же толстяк! Вредно! Болезни полезут! И ее я помню, — Коржанец, покончив с объятиями, заметил Машу. — Мне за нее моя Маруся добрый год шею мылила! — Тут что-то хитрое мелькнуло в его глазах. — Так, может, исправим ошибочку? Заодно и меня выручишь. Что-то надулась моя Маруська. Пятый этаж, 510-й номер. А ведь очень обяжешь.
— Иди, — тихо шепнул Тит. — Жена — это, знаешь, жена...
Маша вышла в вестибюль и на лифте поднялась на пятый этаж. Пятьсот десятый номер был в конце коридора. Маша постучала:
— Войдите... — донесся откуда-то из глубины глуховатый, мелодичный голос.
Дверь не была заперта. Внизу было полно охраны, но жена Коржанца, видимо, никого не боялась. В большой гостиной никого не было.
— Кто там? — раздался все тот же голос.
Маша подошла к открытым дверям спальни и увидела женщину. Та сидела на широкой кровати, подогнув ногу, в вечернем платье — это была крупная, рослая женщина, обнаженные, полные, белые руки, выпирающие из платья двумя валиками, делали ее фигуру еще внушительнее. Темные, гладкие волосы были схвачены на затылке в тяжелый узел и сейчас чуть растрепались, а узел сбился набок. Лицо, хоть уже и тяжелое, с круглым подбородком и темными глазами, было красивым и сейчас. Женщина держала в руке рюмку.
— Ну? — сказала она повелительно.
— Я — Маша Александрова, — сказала Маша. — Я была у вас... Давно, правда...
— А, — сказала женщина. — Помню.
— Ваш муж сказал мне к вам зайти...
— Ну, старый лис! — женщина, не стесняясь Маши, плюхнулась на живот, болтая в воздухе ногой без туфли, шаря где-то там за кроватью, вытащила бутылку коньяка, опять ловко села и налила себе в рюмку.