Паладин направился к своему костру, рассуждая над своей речью и над реакцией бойцов, перебирая в голове предложения, которые мог бы сказать лучше.
Предвкушая, что в эту ночь ему снова не удастся заснуть, Алистер сел напротив костра и вынул из–за пояса кинжал. Достав из огня обгоревшую толстую ветку, он взялся срезать с неё кору, а затем приступил к резьбе по дереву, желая вырезать копию своего меча.
— Мастер, ваша речь воодушевила бойцов! — подошёл сзади оруженосец.
— Надеюсь, они не побегут с поля боя, когда начнётся настоящее месиво. — со скепсисом ответил паладин.
— Мастер, а оно может начаться? — в голосе Станислава проскользнул испуг.
— Всё может начаться в этой глуши. Но я всё же верю, что мы вернёмся назад, хотя, возможно, и не все.
Оруженосец молча подкинул хвороста и начал устраиваться ко сну на противоположной стороне костра, подыскивая себе новую ветку от гнуса.
— Будь на чеку, Стасик. — отрешённо проговорил паладин.
— Вы что–то чувствуете? — Станислав подскочил на ноги.
— Нет, ничего. Это так, обычное правило ратного человека в походе.
Оруженосец решил не пренебрегать советом опытного воина и сходил за топором и щитом, которые уложил рядом с собой, затем снова улёгся возле костра и быстро заснул. Алистера удивлялся способность оруженосца так быстро засыпать. И дивился, и давился. Ему тоже хотелось уметь так быстро засыпать, особенно в этом походе.
Как и предполагал паладин, он не смог заснуть даже по прошествии двух часов после того, как весь бивак превратился в одеон храпа. Алистер уже стал свидетелем смены двух часовых и вот–вот должен смениться третий. Подбрасывая ветки в огонь и вырезая по дереву, он особо не следил за окружением. К своему сожалению, паладин так и не смог сосредоточиться на резьбе, его голова походила на шумный улей, а в животе разинулась такая пропасть, будто живота и вовсе нет! Из–за необычного для себя состояния паладин даже несколько раз вставал, чтобы самому проверить периметр; а пройдясь, возвращался назад к костру и всё по новой.
Уже свыкнувшись со своей участью, спустя четыре часа после отбоя, паладин поймал себя на важной мысли: шестой часовой, который заступил на дежурство, уже должен был вернуться назад и смениться седьмым, а он всё не возвращался. Как только Алистер начал обдумывать это, его сразу подкинуло на ноги беспокойство и возмущение, ведь раз часовой не возвращается, значит он заснул на посту — серьёзнейшая оплошность, которую необходимо немедленно пресечь! Паладин засунул кинжал в ножны за пояс, надел латные перчатки, взял охапку горящих веток и отправился искать часового со своей стороны, предвкушая, как будет отчитывать нерадивого бойца.