Первая ночь перехода оказалась сносной, хотя Алистеру пришлось прочувствовать все тяготы ходьбы по лесной местности без каких–либо намёков на остатки дорог. Остановившись под утро в очередной болотистой местности, Мовиграна разрешила развести костёр и отлучилась по своим делам. Когда женщина вернулась, она нашла мужчин спящими возле сложенного конусом хвороста, который должен был быть костром. Осмотрев хворост, она увидела обугленные ветки и все ещё тлеющий трут. Мовиграна решила не будить уставших славиземцев и собственноручно разожгла огонь. Мужчины оказались настолько уставшие, что даже жар костра не смог разбудить их, вместо этого они прямо во сне отползли от огня, не приходя в сознание.
Проспав несколько часов Алистер проснулся, ощущая запах растопленного жира и жареного мяса. Заняв сидячее положение, паладин осмотрел бивак и не нашёл Мовиграну, зато сразу разглядел шампуры из веток, на которых красовались красивые куски мяса бурого цвета, совсем не похожие на тех дохлых зайцев, что ему пришлось есть вчера. Шампуры располагались на деревянных палках, которые были воткнуты возле костра на таком расстоянии, чтобы мясо не сгорело от жара, но и не остыло, оставаясь тёплым.
Увидев спину своего оруженосца, до которой мог свободно дотянуться ногой, Алистер без промедления пнул его. Станислав дёрнулся с громким вскриком, спешно поднимаясь на четвереньки.
— Мы что, уснули? — сердито спросил паладин.
— Не знаю, мастер. Я разводил костёр, лёг, чтобы раздуть пламя и… И вот вы меня пнули.
— То есть, это не ты всё сделал? — указывая на костёр, продолжил Алистер.
— Нет, мастер. Я… Наверное, это Мови сделала. А где она?
— Я только что проснулся и сразу тебя разбудил. Ты должен был развести костёр и дождаться её. Ты почему уснул?!
— Господин, я право не знаю, как так вышло! Простите.
— Да ладно, — выдохнул паладин, — эта женщина не так проста, как кажется. Судя по цвету мяса, это олень. Она, походу, завалила оленя…
— Я думал, что женщины на такое не способны.
— Наши женщины! — подняв палец, уточнил паладин. — А это какая–то дикая женщина, она сама себе и зверя уложит, и дров наколет, и дом построит.
— Да… она хороша… — мечтательно проговорил Станислав.
— Э, ты это, губу–то закатай. Не по зубам тебе такие. Да что уж там, такие и мне, похоже, не по зубам будут.
— Простите, мастер.
— Да хватит тебе уже извиняться за всё. Просто аккуратней в словах будь. В словах и в желаниях. Особенно в желаниях… — последнюю фразу Алистер сказал сам себе, глядя в огонь и вспоминая тот момент, когда он решил двинуть свой отряд в лес.