Я вернулся домой в странном настроении.
Сначала я не мог понять что оно означало и лишь на второй день после возвращения от шамана осознал что нахожусь в каком-то пограничном состоянии.
Еще только прощаясь с Отоа, я для себя уже решил что не хочу и не буду проходить ритуал. Даже первую его часть, не говоря уже о второй, о которой я мог только догадываться.
Проблема была в том, что само знание о Ритуале уже не давало мне возможности просто спокойно жить дальше.
Шаман описал в подробных деталях всё что мне необходимо будет сделать для первой половины ритуала.
Он описал всё и это казалось безумием. Одолеть дроман и при этом сохранить его жизнь — сохранить до того мгновения, как его кровь напитает мою.
А потом умереть. Нет, не от боли, хотя Отоа сказал что сильнее боли чем та, что придётся испытать мне — не бывает.
Умереть, потому что кровь дроман, проникнув мою плоть должна превратить её в зону ада. Она превратит всё моё тело, каждый атом его и каждый нерв в бесконечно огромный пылающий костёр. Костёр который превратит меня в мертвеца, но оставит шанс переродится и воскреснуть. Воскреснуть уже другим.
Готов ли я был пройти через такое? Я просыпался каждой утро и задавал себе это вопрос. И задавал себе его и когда засыпал. А еще — я каждый раз мысленно взвешивал на огромных воображаемых весах то, что имею сейчас и то, что мог бы получить если бы Ритуал остался позади, если бы я смог пройти его.
Готов ли я пройти через такое — тысячу раз я задавал себе этот вопрос. Задавал не осмеливаясь дать на него ответ.
Я мучил себя почти решаясь, а затем, в последнюю секунду передумывая. Я прокручивал в голове всё это тысячи раз, чтобы в конце концов решить что безумие решиться на такое.
Проходили неделя за неделей, месяц за месяцем, началась и закончилась осень, уступив место зиме. Мы закончили ограду и несколько больших и красивых зданий в Садах. Бурная жизнь которая закипела там, не могла не радовать. Я смотрел на людей, которые, казалось, очнулись от вечного сна и радовались каждому лучу солнца и каждому часу проведенному на поверхности.
Многим из них не важно было чем там заниматься — следить ли за посадками или скотом, или просто отдыхать под тенью деревьев, часть которых возле больших террас мы не вырубили, оставив для красоты. В следующем году, если с урожаем всё получится — а я очень надеялся на это — можно было бы поднять вопрос о том, чтобы разбудить некоторое количество людей.
В целом, вокруг витало ощущение каких-то светлых близких перемен. Что же касалось ритуала — я понимал что это был бы лишь первый шаг и сделав его я не смогу удержаться от следующих.