Не успели мы ещё посчитать, сколько нас осталось. Входит в овощехранилище майор, наш начальник штаба. Мы все уставились на него, ожидая разумного решения. Он с минуту постоял, потом жестом подзывает меня. Говорит: «Пойдёте со мной». «Есть!» – отвечаю, и следую за ним. Вначале он шёл спокойным шагом, напрямик, без дороги. Я шёл за ним. Потом вышел на дорогу, перешёл на рысь, я за ним. Когда уже порядочно удалились от посёлка, нас обогнал на лошади в кошеве, лейтенант, командир взвода разведки. Майор перешёл на шаг, порядком запыхался. Показал рукой на повозку, сказал: «Вот как», – и покачал головой. Мы следовали дальше, в направлении села, где стоял штаб дивизии. Повозка с лейтенантом по просёлку поднималась вверх по склону, уже около километра от нас. Вдруг, разрыв тяжёлого снаряда, и на том месте, где была повозка – только чёрное пятно! Ни лошади, ни саней, ни людей! Майор, глядя на меня, сказал: «Приехали!» Мне и сказать было нечего.
Мы с ним свернули с дороги, пошли лугом, напрямик. Он скоро выдохся. Сели мы с ним на снежок, закурили. Разговаривать не было охоты. Наши люди, те, остались без командиров, и без пользы для дела. Потом оказалось, что немцы заскочили в овощехранилище и перестреляли наших, семь или восемь человек, в том числе и командира взвода Рогожина. Я уже больше там не был, и всех подробностей не знаю. Только знаю, что по причине той пьянки, мы потеряли двадцать человек! Погиб и Виктор Миронов.
Тут же, на этих днях произошло сокращение штата. Вместо батареи управления оставили взвод управления КАД. Людей осталось совсем мало. Подполковника Заботина от нас взяли и перевели командиром артиллерийской бригады. Командующим артиллерии назначили командира 830-го артиллерийского полка, майора Журавлёва Александра Николаевича (далее – «Батя», прозвище, присвоенное Журавлёву А. Н. солдатами в знак уважения – примечание А. М.).
Появился молодой лейтенант на должность нашего командира взвода. Зам. нач. штаба, тоже новые люди. Нас, стариков, от батареи, осталось около десятка человек, и в связи, и в разведке, и в радистах. Мы, связисты, объединились около Кумы, в одну, дружную семью. Не стали, по договорённости, его брать на всякие очередные работы. Стали пользоваться его талантом. Он, правда, был отличным телефонистом, работал и на коммутаторе. В районе станции Огульцы немцы зацепились, и с ходу их сбить не смогли. Пришлось разворачивать боевые порядки дивизии по всем правилам боевого искусства. Мы получили приказ наладить связь со всеми командирами артиллерийских частей и подразделений, а народу нет! Даже по одному человеку на направление не набралось.