Перед самым штурмом болотного острова из ставки Джихангира прибыл гонец с известием, что Бату-хан отказался от похода на Новигород из-за невозможности продвигаться по дорогам, превратившимся в сплошное болото. А стоять и ждать пока дороги просохнут, он не мог по той же самой причине – не чем кормить лошадей. Потому Джихангир повернул на юг в степи, где теплее и уже пробивается молодая травка – там и только там можно прокормить лошадей, основу боевой мощи великой армии. Так же по пути непобедимое войско пройдет через те орысские города, что остались в стороне от «облавы», то есть остались не разоренными и там можно еще взять богатую добычу.
Бурундай все же надеялся, что многократно помогавший ему в сражениях дух Сульде подскажет какой-нибудь необычный хитроумный план штурма этого острова, но дух на этот раз не снизошел, зато прискакал новый гонец от Джихангира. Он привез строгий однозначный приказ: тумену темника Бурундая немедля выступать на соединение с главными силами. На вопрос в чем причина такой спешки гонец пояснил… Войско Бату-хана осадило небольшой орысский городок Козелоск. Тамошние орысы оказались невероятно злыми, они заперлись в городе и отбили уже несколько штурмов, нанеся непобедимой армии большие потери. Потому Джихангир срочно собирает все тумены, которые вот так же разослал в разные стороны для совершения широкой «облавы». Бурундай внешне остался бесстрастным, но внутренне «вздохнул с облегчением». У него появилась возможность без потери собственного достоинства и авторитета уйти отсюда. Он вынужден уйти не завершив дела – нельзя не выполнять ханские приказы, за это можно поплатиться головой.
Группа всадников во главе с выделяющимся длинным телом и конским хвостом на шлеме, подъехала к гати. Милован смотрел со своей стороны и сразу узнал в нем того, про которого талмач-булгарин говорил как о темнике Бурундае. Темник отъехал от сопровождавших и остановил коня у самой гати, всматриваясь в «противоположный берег».
– Эх, стрелой бы его достать… Из татарского лука можно попробовать, – высказался один из немногих уцелевших старых оружников, стоявший недалеко от Милована.
– Далеко… и у него вон доспехи какие. В глаз как белке, отсюда ни за что не попадешь, а его доспехи никакая стрела не возьмет, – засомневался, как всегда сопровождавший князя Любим.
– Не надо пробовать, – коротко приказал Милован и, выйдя из-за деревьев, тоже подошел к месту разобранного края гати.
Бурундай его увидел, понял кто это, и как будто приветственно махнул рукой, потом указал в сторону села. Оттуда начинал подниматься пока еще не очень густой дым – татары зажгли село. Потом Бурундай махнул в сторону дороги, явно давая понять, что они уходят. И тут же сделал обратный жест – уходят, но вернутся.