Теперь бой закипел в проломе. Мансуру пришлось спешить еще одну сотню и послать ее на помощь тем двум, что штурмовали тын. Но едва свежая сотня втянулась в пролом и стала теснить противника к орысам от села тоже подошло большое подкрепление с рогатинами, топорами, дубинами, вилами… В узком воротном проломе стало тесно. Атакующих не только рубили и кололи, но и обстреливали с верхней площадки тына. Не получалась и атака всей ширины тына. Здесь оборону держали опытные оружники во главе со Жданом, и они отбивали все попытки татар вскарабкаться на заранее политую водой, обледенелую внешнюю сторону тына. Штурмующие несли очень большие потери. Мансур понял, что защитников села оказалось в разы больше, чем он рассчитывал. Но главное, он не мог использовать свой главный козырь – быструю конную атаку. Оставалось… Мансур спешил еще одну сотню и сам повел ее в пролом, наказав последней резервной сотне оставаться в седлах, и как только они расчистят завал немедля атаковать в конном строю…
Свежая сотня во главе с тысячником сразу внесла перелом в ход боя. Ведомые Мансуром татары потеснили слабо вооруженных смердов и смогли взобраться на вершину наваленной кучи деревьев. Они умело орудовали саблями и пока защитники успевали раз махнуть мечом или топором, не говоря уж про другие «орудия», те успевал ударить саблей не менее двух раз. В Мансура, едва он взобрался на «гребень» сразу вонзились две стрелы, но не пробили прочной кольчуги одетой под легкий полушубок. Отделанные серебром шлем и поножни выдавали в нем не простого воина, а командира. Понял это и Милован, видя кто ведет татар в атаку, и воодушевляет их личным примером… Сбив защитников с завала, татары стали спрыгивать на его внутреннюю сторону. Мансур шел в первых рядах, не забыв, впрочем, отрядить десяток воинов для разбора завала.
Милован осознавал, чем грозит разбор завала, прикрывшего воротный проем – тут же последует конная атака. Этого нельзя было допустить ни в коем случае.
– Отче, беги в село, выгоняй весь народ и пусть бегом бегут к гати, боюсь, мы их тут не сможем задержать! – обратился он к стоявшему рядом священнику, раз за разом осеняющего себя крестом и беззвучно произносивших про себя молитвы.
Отец Амвросий с готовностью кивнул и припадая на одну ногу побежал в село. А Милован повел в бой свой последний резерв – два десятка своих старых, наиболее опытных оружников. Рядом с князем неотступно следовал его верный телохранитель, сын ключницы Любим. Именно к нему и обратился Милован, перед тем как вступить в сечу: