– Вот-вот!
– И эта дама услыхала, как вы признавались Богу в своей любви к ней?
– Но позвольте! Кто мог сказать вам все это?
– Никто.
– Но тогда как же…
– Ваша история – точнейшее повторение моей собственной, – сказал граф.
– Что такое? – грозно крикнул люксембуржец.
– И я могу даже назвать вам имя любимой вами особы! – невозмутимо продолжал Кревкер и, наклонясь к уху люксембуржца, прошептал ему что-то такое, от чего д'Арнембург подскочил словно ужаленный.
Между тем граф, назвав Арнембургу таинственное имя, отступил с поклоном на шаг и сказал:
– Насколько я вижу, мы соперники!
– Я тоже так думаю!
– Следовательно, нам остается лишь прибегнуть к оружию!
– Но позвольте!..
– Мы должны биться насмерть!
– Погодите, сударь, – холодно прервал графа д'Арнембург. – Надеюсь, вы не заподозрите, что я способен испугаться чьей-нибудь шпаги?
– Я этого не думаю во всяком случае!
– И все же я нахожу ваше предложение решить вопрос поединком совершенно неприемлемым. Этот способ не годится, не подобает для данного случая!
– Однако позвольте! Вы только что были готовы драться из-за лошади! Значит, вы находите, что женщина не стоит того?
– Ничего подобного. Я думаю, что раз женщина, из-за которой вы хотите драться, назначила нам здесь свидание, то у нее должны были быть для этого основательные причины. Очевидно, она решила, что любовь обязывает к преданности и что если мы действительно любим ее, то подумаем не о себе, а лишь о ней. Раз она зовет нас – значит, она нуждается в нас, и не в одном только, а в обоих!
– Вы совершенно правы, – согласился граф. – Мы должны спрятать шпаги в ножны и мирно ехать вместе к развалинам, где мы узнаем, что нас ожидает.
– Отлично! – сказал люксембуржец. – В таком случае благоволите выбрать лошадь.
– Я беру черную.
– Ладно, – ответил Арнембург, садясь на белую.
– Знаете ли вы дорогу? – спросил граф.
– Нет, – ответил его спутник, – но мне было сказано, что лошадь сама доставит меня куда нужно.
– Ну а я знаю дорогу и буду руководить нашим путем!
– Отлично! Вперед!
Молодые люди дали шпоры лошадям, и граф Эрих повел своего спутника по узкой тропинке, которая шла к Долине Фей.
Оба они ехали молчаливо, погруженные в свои мысли, и оба думали почти одно и то же: «Раз нас двое – значит, ясно, что женщина, которую мы оба любим, сама не любит ни одного из нас. Но ей нужны наши шпаги, и вот она зовет нас к себе!»
Но еще другая мысль скользнула у каждого из них: «А все же, как знать? Быть может, если бы я был один, то…»
И оба они уже жалели, почему не решили вопроса смертным боем!
Когда они подъезжали к Долине Фей, над которой высились развалины старого замка, до них донесся стук чьих-то копыт и чье-то энергичное немецкое проклятие.