Мама. Мои любимые ромашки.
На глазах проступили слезы, но я тут же их стерла, чтобы Лиан не увидел.
– Напишите матери записку, – он все-таки заметил, – пусть знает, что вы живы. И вам полегчает.
Надо было сделать это раньше. Представить не могу, сколько он страдала. Взяв листок бумаги, я принялась быстрым почерком писать о том, что со мной все хорошо, и про первой возможности, я вернусь домой.
Лучше так, чем неизвестность.
Оставив письмо в ее комнате, и взяв пару вещей из моей, мы уже собрались, как я резко остановилась возле еще одной двери.
– Мисс Мия? – демон встал рядом, рассматривая вход в комнату со мной.
– Кабинет отца, – пояснила я, и вспомнила сон, в котором он хотел вернуть меня домой, – мама закрыла его, как только он пропал. Теперь еще и я…
Внезапно сильная рука легла на мое плечо, и крепко его сжала. Я почувствовала тепло его тела сквозь тонкую ткань платья, и мерное, но глубокое дыхание. Я почти касалась головой его груди.
– Если ты хочешь в него попасть, я могу открыть, – резко он снова перешел на «ты», наверное, сам того не замечая.
В голове крутилось слово «нет», но в последнее время я слишком часто вспоминала папу, и злилась на него, что он оставил меня одну в этом запутанном и страшном мире… поэтому неуверенно кивнула.
Лиан отстранился и убрал руку, от чего даже в такое пекло стало прохладно.
Склонившись над дверным замком, он приложил к нему палец, и повернул его, будто ключ. Шестерни заскрипели, и сложный механизм быстро поддался.
– Вы так легко открыли? – удивилась я, не решаясь сделать и шага в сторону обители исчезнувшего родителя.
Лиан гордо улыбнулся.
– Должны же быть у демонов свои маленькие увлечения. Вскрывать сложные замки очень расслабляющее занятие. Особенно если имеются длинные и тонкие когти.
Я не стала расспрашивать дальше, боясь услышать еще более странные занятия, и стыдясь того, что нарушаю правило, установленное мамой, вошла внутрь.
Обстановка была такая же, как я и запомнила ее с детства. Небольшой, но мягкий зеленый диван, на котором я играла, пока папа занимался документами, ружье, висевшее на стене, его самое первое. Еще дедушка учил его стрелять из него. Рабочий стол, с несколькими стопками бумаги, два книжных шкафа, забитых умными книгами, половину слов из которых я сейчас с сомнением выговорю. Маленькое окошко, из которого он присматривал за нами с мамой, боясь, что мы уснем на солнце и обгорим, или нас покусают комары.
Его кресло. В детстве ты было таким большим.
Неуверенно я села в него, представляя, как папе было в нем удобно, и о чем он думал, целыми вечерами не поднимаясь с него.