Люди, слушая Иешуа, умилялись и плакали, что не закрыта для них жизнь праведная, что достаточно быть милосердным, и путь к Богу будет открыт. Спасение и надежду давали слова Иешуа, но главное: веру в счастливое будущее.
Фарисей Савл стоял в отдалении и слушал учителя, и всё более и более убеждался в том, что Иешуа, если и не диавол, то уж обязательно его посланец на земле. Значение слов учителя не доходили до сознания озлобленного фарисея.
Он скрытно покинул группу людей и бросился в Капернаум, ворвался в синагогу и, задыхаясь от быстрого бега. Начал спрашивать у старосты: кто такой Иешуа? А узнав, что учитель родом из Назарета, который находился в нескольких часах ходьбы от Капернаума, призадумался: как разоблачить бесовское учение назаретянина? И вскоре, счастливо смеясь, запрыгал козлом по комнате. Брызгая слюной, закричал старосте:
– Скажи учителю, что из Назарета его звал народ к себе! И дай мне дощечку и человека, который отнесёт моё письмо первосвященнику Анне!
Он метнулся к столу и, повизгивая от нетерпения, дрыгая ногами весьма опасно в сторону стоявшего рядом старосты, стал резать острым крючком вощёную табличку.
«Анна, здесь в Капернауме я нашёл страшного богохульника. По внешности – сам диавол! Именем Иешуа. Ходит босыми ногами по камням. А внизу – копыта. Крови не оставляют. Дышит огнём, а протянет руки – лапы звериные. Я же, не убоявшись, встал на его пути. И он отступил, изрыгая проклятья. Люди плакали от счастья, что я их спас. И целовали мои одежды. И на руках унесли меня в лодку, чтобы оную поместить на середину Генисаретского озера и молиться мне, как Богу. Но я запретил им и творил чудеса: ходил со словом Божием по воде, как посуху. Иные, не верующие, пошли за мной и утопились…»
Савл оторвался от дощечки, пробежал глазами по неровным, скачущим строчкам и радостно охнул.
– Господи! Как хорошо!
И он, держа письмо перед глазами и любуясь им, вновь запрыгал по комнате и с великим сожалением, что расстался с ним, передал посыльному. Потом, оседлав осла, вывел его из конюшни и поехал в Назарет, несмотря на то, что наступил жаркий, удушливый полдень.
Когда Иешуа вернулся в Капернаум и шёл по улице к дому, где он жил в последние дни, то Пётр, возгордившись своим учителем, а более всего, желая показать горожанам, что он – рыбак – ныне важная птица, останавливал встречных людей и указывал на Иешуа. Говорил, что тот Мессия, а он при Мессии – Апостол.
Люди, зная, что Иешуа всего лишь нищий, бездомный учитель, только смеялись в ответ. Пётр огорчённо вздыхал и спешил за Иешуа, а вспомнив о том, как легко его учитель расстался со своей обувью и, желая повиниться перед ним, рыбак, осуждающе глядя ему в спину, забормотал: