Вот в таком гастрономическом эдеме, я и работал. Коллектив работал на энтузиазме. Из-за того, что были переработки, средняя зарплата сотрудников была около четырехсот рублей, Плюс после каждого большого обслуживания каждому сотруднику, начиная от грузчика и кухрабочей и заканчивая метрдотелем и барменами, Мария Владимировна лично вручала небольшой презент. Но, кто был уличен в воровстве, уже через полчаса получал полный расчет и «волчий билет». По этой причине текучки кадров почти не было и через полгода работы, наш коллектив стал как одна дружная семья.
Мария Владимировна и Маринка безупречно выполняли свои обязанности. Мне же практически досталась забота о снабжении. Но с этим вопросом я справился «на раз». Сам начальник Общественного питания Пермского Облисполкома, Михаил Маркович Гинзбург благоволил ко мне. Я мог зайти к нему в кабинет, практически, в любое время. Разнарядку на деликатесы, для нашего предприятия, он подписывал практически не глядя. На складах работали то же живые люди, в основном женского пола. А любая женщина любит красиво одеваться и благоухать французскими ароматами. А кто постарше, еще имели и детей, которым нужны были импортные «шмотки». Но в эпоху всеобщего дефицита, когда даже за туалетной бумагой ездили в Москву, быть красиво одетым было сложно. Но у меня с этим проблем не было, один Ян Тивельман обеспечивал практически любой каприз моих визави. И по этой причине любые деликатесы я получал в любом, разумном, количестве, без каких либо хлопот. Как правило, я завозил только заявку, доставку осуществляли складские службы. Точно так же я работал с мясокомбинатом и ликероводочным заводом.
Теневой бизнес шел своим чередом. От «Шороха» не было ни слуху, ни духу. Поскольку и «Шорох» и мы действовали по беспределу, афишировать этот эпизод мы не стали. Авторитеты то же не поднимали эту тему, по этому, все шло, как шло. Но вдруг, случилась оказия, которую никак не ждали. Позвонила мама, и сказала, что моего двоюродного брата, Леню Лаптева, арестовали у нас в Перми.
– Мама, ведь он офицер и служит где-то под Семипалатинском, удивленно сказал я.
– Не знаю, сынок, но мне позвонил какой-то молодой человек и передал эту информацию, – взволнованно говорила мама, – Леня в каком-то «первом номере».
– Хорошо, мама, я попробую, что ни будь выяснить, – попытался я ее успокоить.
«Первым номером», в простонародье, в Перми, называли следственный изолятор, точнее СИЗО № 1, по этому, народное название и было в обиходе.
Я вспомнил, что начальником опер части в сизо, работает мать Наташки Астрономовой. Эта была моя одноклассница, которая после восьмого класса, лишила меня девственности (это, почему-то вдруг вспомнилось). Созвонившись с ней, она пообещала поговорить с матерью насчет свиданки. К вечеру она перезвонила, и сказала, что бы я завтра к десяти утра, был возле сизо.