Понимал важность психологии и Иван Антонович Купреянов. Он отдал приказ открыть огонь из кормовой двенадцатифунтовки. Тяжёлое ядро гораздо стабильнее в полёте, на него меньше влияет ветер, да и разница между отдельными ядрами и зарядами пороха в процентном отношении не столь велика, скорость вылета ядра у тяжёлой пушки тоже выше. Потому нет ничего удивительного, что первый же ответный залп «Лизетты» стал для капитана Вильсона неприятным сюрпризом, а когда третий залп яхты, наконец, достиг цели и прямым попаданием разбил кабестан корвета, в душе его родилось нехорошее предчувствие. Трое из четырёх его мичманов находились для надзора на крупнейших транспортах конвоя, половина команды была по боевому расписанию послана к пушкам, и для быстрого управления парусами без кабестана теперь не хватало рук. Подлым русским удалось в самом начале боя лишить его одного из важнейших преимуществ, жизненно важного в бою особенно в этих, изобилующих мелями и рифами водах. Но всё же огневая мощь вооружённого двадцатью тяжёлыми двадцатичетырёхфунтовыми карронадами корвета настолько превосходила жалкие возможности пограничной яхты, что шансов у той не было. Его комендоры тоже добились первых попаданий, расстояние между кораблями сближается и через пол часа, когда он введёт в бой тяжёлые пушки, грязным варварам останется только сдаться. Если же они осмелятся повредить собственность его величества более существенно, или, не дай Бог, убьют кого-нибудь из команды, он, подобно великому Нельсону, «не заметит» сигнала о сдаче.
Безнадёжность открытого боя с корветом отлично понимал и лейтенант Куприянов, но что ему оставалось? Вариант позорной сдачи вверенного ему судна не приходил даже в самые тёмные уголки его сознания, да и как можно, после боёв славной дубель-шлюпки «Надежда» против вражеских фрегатов, или брига «Меркурий» против линейного корабля помышлять о сдаче яхты корвету?! Не таковы традиции Русского флота! Лейтенант твёрдо решил подороже продать свою жизнь, и любой ценой, вплоть до тарана, нанести врагу серьёзные повреждения, которые не позволят ему осуществить коварных замыслов. После первых же попаданий матросы приободрились и с удвоенной энергией принялись заряжать и наводить пушки. За мыском ближайшего островка, до которого оставалось всего два кабельтова, должно было открыться довольно большое свободное пространство. Тут лейтенант и решил принять свой последний бой. Пойдя мимо мыса в опасной близости к берегу, яхта молниеносно совершила поворот оверштаг и начала медленное движение практически поперёк прежнего курса, чтобы встретить преследователя бортовым продольным залпом из наиболее удобной позиции. Такой манёвр не оставлял шансов на бегство, суда должны был неизбежно сойтись на расстояние пистолетного выстрела, но решение лейтенанта было твёрдым, и команда поддерживала его всецело. Залп четырёх девятифунтовых и двух двенадцатифунтовых пушек был не слишком силён, но застиг врага врасплох. Не менее половины ядер попали в цель, и пока корвет стремительно приближался к медленно идущей новым курсом яхте, комендоры успели ещё дважды дать убийственные залпы, направленные по приказанию Югана по корпусу и ватерлинии вражеского судна.