Княжна охотнее представила бы его прикованным, как и другие гребцы, ножными кандалами к специальным кольцам у своих рабочих мест.
Накануне Соня, спускаясь по лестнице, нечаянно наступила на подол собственного платья, едва не оторвав юбку. Так что она усадила Мари за шитье, а сама, переодевшись в другой наряд, вновь отправилась с Жаном гулять.
Обычно на нижнюю палубу сопровождал их один из матросов, которого капитан Мустафа придавал для сопровождения своим гостям.
Но случилось так, что матрос этот понадобился помощнику капитана как раз в тот момент, когда Соня с Жаном во второй раз спустились на палубу. Пообещав сию минуту вернуться, матрос исчез, а пассажиры засмотрелись на ритмичные движения гребцов. Соня подошла поближе, коря себя за бессердечие: почему её так тянет смотреть на работу этих обездоленных людей? – как вдруг услышала отчаянный шёпот:
– Соня, Сонюшка, это я!
Соня потерла пальцами виски, подозревая, что стала жертвой слуховой галлюцинации. Господи, не могло же ей показаться, что её зовут из прошлого. Не такого и далекого, но явно невозвратимого.
Она даже не сразу обернулась, надеясь, что таки ослышалась. Нельзя же и в самом деле представить себе, будто граф Леонид Разумовский, бывший её жених, может сидеть на веслах прикованным к скамье! Граф и раб – разве это возможное сочетание?
И Соня стала мысленно уговаривать себя, что голос она услышала потому, что ещё не вполне оправилась от рассказа ее приятеля Жана Шастейля. Бедняжка, он едва не остался в рабстве навечно.
– Соня, это я, Леонид!
Оказалось, ни от чего в этой жизни нельзя зарекаться. Наверное, от неожиданности она застыла на месте и представляла собой слишком странное зрелище, потому что Леонид тут же заторопился:
– Иди! Не стой здесь, а то заметят, но умоляю, придумай что-нибудь, спаси меня!
Она тут же спохватилась, развернулась и быстро пошла наверх, не взглянув на удивленного Жана. Он, опомнившись, впрочем, тут же догнал её и поинтересовался:
– Софи, с тобой что-то случилось? У тебя закружилась голова?
– Пойдём подальше от чужих глаз, нам нужно поговорить.
И, поддерживаемая рукой товарища, устремилась на верхнюю палубу, словно старалась сбежать от кошмара, в который попытался ввергнуть её такой знакомый голос.
Устроились они на краю решетчатой ростры, на которой стояла спасательная шлюпка, наполненная кусками парусины и канатами. Они заметили недовольный взгляд боцмана – видно, это была его святая святых, но, убедившись в своем исключительном праве не обращать внимания на такие мелочи, Соня с Жаном начали разговор.