Это ли не надругательство над человеческим достоинством! Месье Дюбуа!, – Норбер словно извиняясь за резкость, прижал руки к груди, – я уважаю ваш преклонный возраст, помню всё, что вы для меня сделали, и совсем не хотел обидеть…
Дюбуа по-отечески положил руки на плечи Куаньяра:
– Знаю, знаю, и все же мне кажется, вы увлечены, а стало быть, можете быть обмануты своекорыстными и высокопоставленными людьми, которые используют происходящее в своих узких интересах. По совести, все эти дворяне-либералы не вызывают никакого доверия, чего хотят на самом деле герцог Орлеанский, Лозен, Ларошфуко и прочие, кто их знает, но с народом им уж точно не по пути… Есть мнение, что это движение…, – он понизил голос, – масонский заговор против монархии.
Норбер смотрел на нотариуса внимательно и серьезно:
– Лично у меня они также не вызывают доверия. Вы знаете, я сын сапожника, мы с братом выросли в бедности, поэтому нужды и проблемы народа это мои личные нужды и проблемы. Масоны? Вас это удивляет?
Любой революции нужна организация, тем она радикально отличается от стихийных народных бунтов, обреченных на поражение… Но удержат ли они ситуацию под контролем? Вряд ли, люди учатся мыслить, осознавать собственные интересы, прямо по ходу возникают новые организации внутри прежней… Но хватит об этом.
Месье Дюбуа, я лишен роскоши наблюдать за жизнью народа со стороны, тем более, из положения сверху вниз, сидя в «башне из слоновой кости». С самого начала жизнь сложилась так, что в свои двадцать три года я чужд романтических иллюзий и наивной восторженности, которые отчего-то считают свойственными молодости.
Я вижу ситуацию масштабно и дело совсем не в личной вражде между мной и де Белланже, как вы думаете. Я принципиальный враг всем Белланже, как они сами враги всей французской нации.
Нотариус протестующе вскинул руки:
– Но, Норбер, ведь так можно договориться до самого немыслимого, до самого страшного! Расписавшись в ненависти к дворянству, как классу, ты не сможешь со временем не покуситься и на прерогативы Трона, ведь король есть первый дворянин Франции!
– У вас отлично развито логическое мышление, мэтр!, – сердце Норбера тревожно стукнуло и провалилось куда-то, нервно облизнул губы, ни он сам, ни его товарищи совершенно еще не думали о подобном, – так далеко не заходит никто из нас. Надеюсь все же, вы не склонны считать, что закон наследования власти, исходящий от умерших королей может быть священнее христианских заповедей, которые придворная знать и верные слуги короля нарушают с чувством права?