– Именем Республики!
Испуганная Мария возмутилась, беззаботный смех Куаньяра поразил её, по ее мнению радоваться было совершенно нечему!
– Вам смешно!? Зачем вы привлекли их внимание?!
Его же удивил нескрываемый ужас в ее глазах. Норбер мягко взял девушку за руки.
– Бояться нечего. Вы же не разбойники и не «белые». Пусть ваш брат откроет и проведет их сюда, ко мне. Не вы оба, а я нужен им.
Двое мужчин, показавшихся на пороге комнаты, выглядели весьма характерно, трёхцветная кокарда на шляпе одного, на другом красный фригийский колпак, лица были мрачны и даже злы.
«Еще бы», – подумалось Норберу, он вспомнил о тяжелом горшке с цветком. Интересно, кого из них он осчастливил?
За их спинами толпилось человек десять, вооруженные молодые люди не старше 25 лет с решительными лицами, в красных колпаках и карманьолках, члены революционного комитета Лаваля. В страхе и оцепенении застыли брат и сестра Розели.
С минуту они разглядывали Куаньяра. Он был без сюртука, одет лишь в полосатый жилет с белой рубашкой, воротник небрежно расстегнут и полосатые же брюки, заправленные в высокие кавалерийские сапоги.
Густые и длинные черные волосы отросли длиннее обычного, на скуле и под правым глазом красовались характерные ссадины и густая синева. Он был еще слаб и заметно хромал, передвигаясь с помощью трости, но держался уверенно и властно.
– Кто ты такой, чёрт тебя дери! Документы! – зарычал рыжеволосый коренастый субъект в шерстяном красном колпаке.
На разбитых вспухших губах Куаньяра зазмеилась ироническая усмешка, свирепость незнакомцев, вызвавшая страх обоих Розели, не произвела на молодого человека ровно никакого впечатления.
– Норбер Мари Куаньяр. Я парижский комиссар от Комитета Общественного Спасения, присланный на замену гражданина Мэнье. Мои документы и лошадь у вас, насколько я мог слышать. Мою личность может также удостоверить мой коллега, комиссар Лапьер.
Понаблюдав как с их лиц исчезают злость и свирепая решимость, и не дав опомниться, Куаньяр произнес еще более уверенно и властно:
– Я хочу видеть местного председателя клуба и мэра, когда это будет возможно?
Он смотрел в упор на местных чиновников и потому не видел, как еще сильнее изменились и побледнели лица его домохозяев, как они переглянулись между собой.
Рыжеволосый неловким жестом стянул с головы красный колпак:
– Франсуа Кенель, председатель революционного комитета Лаваля.
Невысокий, худощавый мужчина лет 40 с миндалевидными зелеными, как у дикой кошки глазами вежливо наклонил голову, но шляпы не снял:
– Я и есть председатель местных якобинцев, Антуан Северьёф, гражданин. Мы уже считали вас погибшим. Во имя Разума, что с вами произошло?