– Сегодня не приму никого, – и не обращая внимания на разочарованные возгласы вошел в зал.
Следом за ним зашел невысокий, худой как подросток молодой человек не старше 24-х лет, секретарь Лавинь.
Только сейчас Норбер почувствовал резкий приступ слабости, слегка пошатнулся и оперся о косяк, в глазах потемнело. На лбу мелкими бисеринками выступил пот.
– Гражданин комиссар, – тихо, но настойчиво Лавинь пытался привлечь внимание Куаньяра.
Когда Норбер резко обернулся, юноша заметно вздрогнул. «Как же запугал же вас всех Мэнье», – подумалось невольно.
– Сегодня рано утром произошло нечто возмутительное. На стене мэрии какой-то негодяй повесил наглую роялистскую прокламацию. Она у гражданина Эрбо, они уже около получаса ждут вас в соседней зале, – Лавинь неуверенно поправил кисейный галстук.
– Они?
– Да, еще председатель клуба и мэр.
– А где гражданин Лапьер?
– Он в клубе, общается с местными патриотами..
Соседний зал выглядел почти также, как и приемная. За круглым, покрытым сукном столом сидели трое.
Жак Анж Эрбо, общественный обвинитель революционного трибунала, отличавшийся чёрным цветом костюма и шляпой с черным плюмажем (это форменная одежда трибунала), важный и представительный мэр Лаваля Филипп Жютлэ и уже известный председатель якобинцев Антуан Северьёф. Куаньяр переводил взгляд с одного озабоченного и хмурого лица на другое.
– Salut et fraternite! («Привет и братство!»)
Ответ на стандартное приветствие прозвучал кисло, что можно понять.
– Где прокламация, гражданин Эрбо?
Общественный обвинитель развернул узкий и длинный лист бумаги:
– Я прочту, если позволите, гражданин комиссар…
Наступила тишина.
– 16 фрюктидора II года эры дьяволов, спущенных с адских цепей Тартара, чтобы погубить всё прекрасное во Франции…,– начал Эрбо.
Норбер вдруг прервал его:
– Дьяволы, спущенные с адских цепей…– и задумался.
– Это мы, республиканцы, защитники нового мира и французской демократии, а «всё прекрасное во Франции» по мнению наших феодалов, вероятно, это они сами»,– вежливо, с усмешкой пояснил Эрбо, – и что?
– Где-то я подобное уже слышал и не так давно, но читайте дальше.
– Я, маркиз д Эспаньяк, подписываюсь под строками графа Фланшландэна в том, что «сопротивление не прекратится, пока Конвент не будет истреблен, пока не будут казнены все чудовища, голосовавшие за казнь помазанника Божия. Если…, – Эрбо умолк, пробегая глазами текст, – тут целый список лиц, роялисты, аристократы и шуаны, содержащиеся в городской тюрьме, и что?.. А вот что, «если хоть один волос упадет с их голов, то… Мерзавцы смеют угрожать нам! Далее всё в том же духе. Читайте сами, – протянул лист Норберу, – и вот это тоже…, – выражение лиц присутствующих насторожило.