Хмурый и бледный Северьеф без слов ткнул себя в грудь.
– Я видел это тело. Потребуете эксгумации, гражданин комиссар?
Куаньяр сделал отстраняющий жест в знак отказа, резко поднялся и пригласил секретаря к столу:
– Пишите, Лавинь!» Пару раз он измерил кабинет от окна к столу и зло буркнул под нос – говорите, угрожают…Хоть один волос упадет с голов их сообщников…
Наконец он успокоился и остановился:
– Пишите! Голов у них уже нет. Список прилагается, впишите те имена, которые эти господа столь любезно сами предоставили нам. Но далее… пишите, Лавинь: вопреки распространенному заблуждению, я совсем не так кровожаден. Высшая мера коснется только взрослых участников мятежа обоего пола, то есть не моложе 17 лет, беременным женщинам дается 9-месячная отсрочка, согласно гуманному примеру Парижа. Но при этом я еще раз, решительно заявляю, что всякая попытка контрреволюции еще раз поднять голову встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет всё, что понимается обычно под революционным террором…, – он умолк.
Лица коллег заметно светлели, в глазах засветилась надежда.
Северьёф мягко склонил голову:
– Это хорошо. Нам нужен непреклонный, решительный человек. Только вашу гуманную оговорку они вряд ли оценят по достоинству. Их подростки и женщины участвуют в убийствах и пытках патриотов наравне с мужчинами
Смуглое лицо Куаньяра при упоминании шуанов приняло серый оттенок. Воспоминания о пытках были свежи и страшны.
Северьёф мрачно смотрел в упор на комиссара, напоминая, чем здесь встретили самого парижского делегата.
И всё же его следовало понять правильно, Северьёф вовсе не имел в виду допустить применение пыток, что противоречило принципам самой Революции и психологии французских якобинцев, последователей Руссо, очень суровый, принципиальный человек, он тяжело переживал жуткую смерть своих товарищей.
Норбер упрямо нахмурился:
– Решение уже принято. Гражданин Эрбо подготовит обвинительный акт. Включите в список 800 пленных шуанов, к тем вышеуказанным. Завтра я всё подпишу.
Северьёф, выслушайте меня. Мы не имеем права унизиться до «равенства» с врагом в дикости и зверстве.
Роялисты подвергают пыткам наших пленных? Шуаны убивают 10-летних детей и беременных женщин?
Но они защищают древний королевский деспотизм, а мы защищаем будущее, свободу и новый мир.
Они лишь волчьи стаи, терзающие тело Французской Республики, а мы представляем государство и должны действовать, следуя законам и революционной целесообразности.
Целесообразно строгое и неуклонное уничтожение интервентов и врагов нации, но даже это не предполагает пыток и зверств, достойных дикарей или больных психопатов.