И спорщики замолчали. А Зайка впервые прямо взглянула на Ису.
7
За разговорами неразлучная троица и не заметила, как пришла в одно из фракийских селений. Там они оказали краткосрочную медицинскую помощь нуждающимся. И затем, по обыкновению, вознамерились двинуться дальше, но вынуждены были задержаться на пару дней по просьбе пожилой женщины по имени Дула.
– А что такое? – осведомился Бато у просительницы, когда она его остановила.
– Та у меня дочка Илла на сносях, вот-вот должна разродиться, а ребёночек-то в утробе нетак лежит, – посетовала Дула.
– С чего ты взяла?
– Так её бабка-повитуха смотрела три дня тому как.
– Так сама бабка пусть и примет роды?
– Дак днесь она, как помре. А боле некому. Да и бабка-то баила, что роды будут чижёлые, не совладать ей – стара она ужо. А у дочки и первые роды были таки же. Уж ты будь любезен, глянь, – поклонилась ему в пояс Дула. – Шибко боязно нам.
– К-хе, – крякнул целитель, собравшийся, уж было, в дорогу. – Ну, веди нас.
Придя в избу и обследовав беременную, Бато убедился, что покойная повитуха была права: предлежание плода было нетипичным – малютка располагалась поперёк полости матки. «Помогать придётся», – коротко бросил он Исе, которого привлёк к осмотру. «У-гу», – через силу выдавил молодой мужчина, которого не просто смущала необычная мизансцена – он был шокирован приватностью ситуации.
Назавтра, с утра пораньше, роды начались – отошли околоплодные воды. Великан-акушер принялся хлопотать над женщиной, а помощник подавал ему нужные инструменты и материалы. И если вчера Иса был несколько ошеломлён интимностью обстановки, то сейчас быт людской открылся для него ещё одной, внешне неприглядной стороной, которая отталкивала своей физиологичностью и животным натурализмом: Бато подмыл пах у роженицы, подбрил его, а затем принялся развигать плоть как инструментом, так и пальцами, заглядывая внутрь.
Происходящее вызвало у Исы ощущение тошноты. А вот для лекаря это была обыденность. Он, между прочим, попутно напевал знакомую песенку про женщину, которая дала ему затрещину, а также деловито уведомлял ученика о том, что раскрытие шейки матки составляет около двух его пальцев. «Значит, это четыре моих…», – ощущая непривычную вялость, автоматически произвёл вычисления помощник.
От плотской части процедуры Бато перешёл к технической. Вместе с Иллой он выбрал наиболее удобную для неё позу – почти на корточках. С учётом этого лекарь оборудовал место для сидения повыше: чтобы удобнее было принимать новорождённого. И в тот момент, когда он разместил женщину, та, обеспокоенная неправильным положением крохи в утробе, встревоженно не то спросила, не то констатировала: