Вот только маленький романтик оказался вовсе не готов к тому, что произошло дальше.
Шимон и Магид, услышав его фантастическую заявку, переглянулись и…дружно загоготали. А вслед за ними захохотали и остальные. Даже Уда Изриот смеялся и тыкал пальцем в сторону Исы, будто показывал на ишака, как это делал минутой раньше Шимон.
– Вы поняли? – оторжавшись, заорал Магид, снова пришедший в себя. – Поняли, что это нечестивец?! А?…И чтоб больше никто с ним не играл! Поняли? А не то!…Вот ты понял? – ткнул он пальцем в грудь подростка, ковырявшего в носу.
– Понял, понял, – поспешно заверил ковырятель, оставляя ноздрю в покое.
– Что ты понял?
– Он – нечистый. И я с ним никогда больше играть не буду.
– А ты? – двинулся по кругу угреватый дознаватель.
И каждый, к кому подходил Магит, соглашались, что Иса – чужак, с которым грех общаться. Даже Уда Изриот, которого никто за язык не тянул, по личному почину вдруг выкрикнул: «Магид!…Магид! Шимон! Я с ним тоже не хочу знаться. Он инакий. А орешки я таперя толкать не стану». И ни один человек не подал голос за Ису. Никто за него не заступился.
– Ну, чё стоишь, не понял, что ли? – завершая процедуру остракизма, окрысился на Ису Магид под всеобщее гнетущее молчание. – Ты проходимец! Пшёл вон!
– …Э-эх, вы! – выдержав паузу, бросил презрительно Иса пацанам, как в пустоту, поскольку никто из них не смотрел ему в глаза. – Я что, нарушал правила? Я что, обманул кого-то? Нет. Всё делал по-честному. А вы со мной так…А эти…, – кивнул он в сторону троицы богатеев. – Да Шимон за римлян воевал…Не за Рею…А вы перед ними…пресмыкаетесь…
И Иса, не опустив головы, развернулся и направился с поляны прочь. Куда глаза глядят.
– Пшёл вон, проходимец! – под гогот Магида и Шимона, собачонкой из подворотни выкрикнул ему вслед, тряся брыластыми щеками, Маруф.
Так последнее слово осталось за слюнявым ничтожеством. Изгнание состоялось.
3
Иной раз события так меняют внешность человека, что про него говорят: «Да на тебе лица нет!», «Ты сам не свой!», «Не в себе!». Вне всякого сомнения, Иса находился именно в таком состоянии, когда он пришёл домой. Потому что мама, взглянув на него, испуганно воскликнула: «Исочка, сын мой, ты ли это?» В первые мгновения она узнала его; скорее догадалась по фигуре, походке и одежде.
«Мама, кто мой…отец?», – вместо ответа, сам озадачил её сын. И при этом у него был такой вид, что Ма, готовившая ужин, растерялась и замерла с кухонной утварью в руках. «Мама, кто мой отец?» – взыскательно повторил Иса. И, поскольку отклика с той стороны не последовало, мальчик, вперив в ответчицу свой взгляд, в котором таяла вера, жёстко спросил иначе: «Мой отец грек Леопард, да? Грек? Да? Леопард? Да? Говори!»