– А что такое Игольное ушко? – постепенно «оживал» Иса, который после салемского явления Ма из Далены был сам не свой.
– Да это такой ма-аленький лаж в храмовой ограде, про который мало кто жнает, – ответил толстяк, следуя тёмным неосвещённым закоулком. – Мне-то он ишо с мальчишек ижвестен. Мы пацанятами им польжовались. Прежде там ишаки и даже небольшие верблюды проходили.
– Дядя Тимон, а почему у вас богатеи без очереди лезут? – всё
ещё переживая по поводу происшествия у Золотых ворот, полюбопытствовал паренёк.
– Хы, – хмыкнул проводник, – будто в Арете они не лежут. Ражница в том, что чем выше жажравшийся, тем больше он наглеет. По праву сильного. А на Пасху в Салеме жавсегда такенная толкотня иж-жа вас, паломников. Простые же салемцы не особо на богослужение рвутся – они в Храм и в другие дни сходить могут. Ну, вот, кажись, и пришли…
Толстяк прервал монолог и замедлил шаги, вглядываясь в сумрак. Он медленно продрался между кустарником и стеной, за которым смутно виднелся какой-то провал. Его спутники последовали за ним.
– Это Игольное ушко? – нагоняя знатока местных окрестностей, шёпотом осведомился юнец.
– Ага, – ответил тот, шагнув в узкий проход. – Давно я ждесь не бывал. Щас ждесь будет изгиб, а жа ним уже и выход будет видно.
Но на беду проводника, когда четвёрка добралась до изгиба, случился конфуз: Тимон ни в какую не мог протиснуться через теснину, несмотря на усердное пыхтение и кряхтение.
– Может, ты, Тимон, чего-то путаешь? – усомнился Ос. – Точно, здесь ослики и верблюды раньше ходили?
– Ну, ослы-то, точно, – не без ехидства ответил Осу Иса, помогая толстяку протолкнуться.
– Ничего я не путаю! – рассердился Тимон. – Видать, стену…эта…ражнесло…Как-то так…
– Ну-ка, дайте, я попробую, – попросил его подросток.
– Спытай щастья, – согласился толстяк, отступая назад. – Давно я ждесь не бывал…
Они с Тимоном с трудом разминулись, после чего Иса свободно преодолел расщелину и через узкий проём, открывшийся впереди, увидел ярко освещённую прихрамовую площадь. За ним последовали Ма и Ос, которые не без усилия, но протиснулись через узину. Сын бережно поддерживал маму, опасаясь, что она упадёт. Помогая ей, Иса негромко пророчествовал: «Вот стану я…первосвященником…Сделаю так, что легче верблюду…будет пролезть через Игольное ушко, чем толстопузой…мамоне неправедной попасть в Божье место!»
Любопытно, что часть его прорицания осуществилась немедленно: толстопузый бедолага Тимон так и не сумел совладать со злополучной стеной, которую «разнесло». И ему пришлось повернуть назад.