Вот только нож, торчащий из его груди – там, где сердце – смотрелся почему-то театрально. Не мог же Артур сам себе вонзить его в грудь!
А если не мог, то это сделал тот, кто и сейчас, возможно, находится поблизости. Чтобы так же хладнокровно вонзить этот нож в Эльвиру и Евгения. Но за что?!
Наверное, этот вопрос Эльвира произнесла вслух, потому что Евгений на него ответил.
– За то, что мы все оказались там, где нам не следовало находиться.
– Но мы же ничего не видели и не знаем!
– А нас никто и не станет об этом спрашивать. А вдруг мы догадаемся, почему подвесной мост через реку оказался обрезанным, и почему на заброшенной дороге к бывшему санаторию появились свежие следы колес вездехода.
– И почему? – Эльвира невольно понизила голос до шепота.
– Для ответа на ваш вопрос могу использовать только логику. Кто-то – скорее всего тот, или те, кто не в ладу с законом – расположился в развалинах брошенного санатория. Привели его в порядок и стали использовать для своих целей.
– Для каких? – не унималась Эльвира.
– Некогда мне всё это выяснять, – коротко отрезал Евгений. – По дороге домой, если за нами не отправят погоню, мы сможем подробно всё обсудить, а пока… Пока я должен похоронить брата. Это единственное, что я могу для него сделать.
– А что делать мне?
– Вы будете стоять рядом и караулить, чтобы никто из посторонних не застал нас врасплох.
Евгений протянул ей ружье.
– Вы сможете из него выстрелить?
– Смогу, – кивнула Эльвира. – В юности я ходила с папой на охоту…
Он усмехнулся. Наверное, этому – в юности.
– … Правда, никого не подстрелила, но в банки попадала. И в тире…
– Так вот, для начала, сейчас я буду собирать вещи, а вы стреляйте по любому шороху за дверью.
– Прямо через дверь?
– Прямо через дверь!.. Бедный Артур.
Он задержал взгляд на неподвижном лице брата и резко отвернулся; видно, ему невыносимо было смотреть на его мертвое лицо.
Евгений вытряхнул продукты из пластикового мешка и распределил их по двум рюкзакам, которые достал из угла, где были свалены его с братом вещи. Потом взвесил оба рюкзака на руке и отобрал из меньшего рюкзака ещё пару банок консервов.
Затем он расправил пластиковый мешок и стал разрезать его по шву:
– Такой вот саван приходиться мастерить для Артура, – сказал он сумрачно.
Уложил на увеличившееся вдвойне полотнище тело брата и завернул. Потом открыл засов на двери, взвалил на плечо тяжелый сверток и вышел на крыльцо.
Эльвира вышла следом, держа ружье наизготовку. Она отчего-то представляла себе, как веселятся, глядя на них, те, которые сидят в кустах. Убийцы. Непонятно, почему в момент её страх куда-то ушёл, и она подумала о том, что всё равно не сделает для их спасения больше, чем делает сейчас. То есть, вот так держит ружье и собирается стрелять туда, где ей почудится хоть какое-то движение.