Как аукнется, так и откликнется. Что ж теперь обвинять кого-то в том, в чём виновата сама? Люди не мошки, сама же это всегда декларирую, и сама же веду себя не лучшим образом.
Отдав таким образом дань самоедству, продолжаю размышлять. Что мне делать, как искать того, кто распространяет слухи про деятельность моей фирмы?
Вчера Катя высказала дельную мысль:
– Вряд ли тот, кто под тебя копает, находится от тебя слишком далеко. Наверняка он где-то рядом, а ты, как говорится, ни сном, ни духом… Может, даже он находится в твоем окружении.
– Ты имеешь в виду моих девочек?
– А они почему должны быть вне подозрения?
Девушки. Восемь человек. Если считать с Ирой, которая сегодня улетела вместе с модельером Катей Самойловой во Францию.
Пожалуй, Иру можно сразу отбросить, потому что до её прихода в фирму мы не могли никак с ней пересечься… Но по такому принципу можно исключить и остальных семерых.
Что-то нужно сделать. Организовать какое-то «выступление» для того, чтобы заставить моего затаившего врага проявить себя.
Нет, явно кардинала Мазарини из меня не получится. А уж тем более Макиавелли. Хитрость, изощрённость – это не моё. А тем более устраивать предполагаемому противнику какие-то подставы.
Может, мне посоветоваться с Найдёновым?.. Значит, как я думаю, он умеет организовывать подставы? Можно было бы просто сидеть и ничего не делать, пусть идёт, как идёт, но опытный боец во мне протестует: ждать, а чего – очередной смерти?
Днём я всё-таки звоню Михаилу:
– Мужчина, что вы делаете сегодня вечером?
– Так ведь двое назначенных суток ещё не истекли.
– А вы всегда такой послушный?
Я смотрю на себя в зеркало: губы как губы! А вчера ещё они были так подозрительно припухшими. И в самом деле, далеко пойдёте, гражданка Павловская. Но с другой стороны, разве я Найдёнову что-нибудь должна? Я – свободный человек, а то, что согласилась быть «его девушкой», так это же не смешно. Нам не по шестнадцать лет, чтобы о таком договариваться.
И вообще, чего я замолчала? Он может подумать…
– Что за привычка не отвечать прямо на поставленный вопрос!
Вот так, лучшая защита – нападение.
Какой-то Михаил странный. То добивается встречи, то молчит в ответ на моё молчание. А что, если он знает… Это предположение вгоняет меня в краску. Всё-таки как бы я там для себя ни рассуждала: должна хранить верность ему, не должна, а сама-то я думаю, в моем поступке есть нечто, чего стоит стыдиться…
– А где мы встретимся: у тебя или у меня?
– У меня. Тем более что с сегодняшнего дня в моей квартире двое детей.
– Кажется, ещё вчера был один? – громко удивляется он.