– Ты так меня поцеловала, будто током пронзила. Просто-таки заряд в тысячу вольт.
– Хочешь сказать, что я так сильно заряжена?
– На всякий случай я бы на тебя повесил табличку: «Осторожно, высокое напряжение!»
– А что нужно для того, чтобы его понизить? Стабилизатор.
– Какие слова ты знаешь! – восхищается он.
– Я – разносторонняя, – замечаю скромно.
И опять иду на кухню, чтобы собрать на стол. Михаил находит тапочки, которые уже определил как свои, и идет за мной.
– Ты не поверишь, – оживленно рассказывает он, – но я приехал к твоему дому без пятнадцати десять и всё оставшееся до десяти часов время ходил, поглядывая на окна детской: а вдруг ты потушишь в ней свет пораньше?
– Как же, уложишь этих хулиганов пораньше, – жалуюсь я, но с нотками нежности.
– Ты любишь детей, – констатирует Михаил.
– Люблю, – не возражаю я. – А кто их не любит?
– Есть такие люди, – говорит он, мрачнея.
– Ты замечаешь, – напоминаю я, – что мы с тобой говорим, о чём угодно, только не о деле? Догадываешься, зачем я тебя позвала?
– Зачем-зачем, – бурчит он, – известное дело, ты почему-то выбрала меня главой личного МЧС. Нет чтобы просто бескорыстно пригласить меня на чашку кофе там, потанцевать или ещё кое-чего.
– Я тебе предлагала кое-чего, – напоминаю я, – но ты же отказался.
– Я был не прав, – признается он.
– А поезд уже ушел! – ехидничаю я. Но спохватываюсь, потому что его лицо становится обиженным, как у ребенка. – Ну так будешь ты меня слушать или нет?
– Говори, раз ничего мне больше не остается.
– Я хочу попробовать узнать, кто распустил слух о том, будто мои девушки работают девушками по вызову, то есть оказывают клиентам интимные услуги…
– И что это тебе даст? – озабочивается он.
– Как – что? Ведь из-за этого человека погибла Алина.
– Но ведь не твой сплетник её убил.
– Не он, но из-за него всё и произошло. Катя вообще считает, что это кто-то из моего окружения. То есть женщина, а если точнее – одна из моих телохранительниц.
– Да, представляю, каково тебе об этом думать!
Михаил трогает мочку уха и смотрит в одну точку. Надо понимать, он так думает.
– Знаешь, что бы я сделал? Взял бы личные дела своих сотрудниц… Сколько их у тебя?
– Осталось восемь… Нет, семь, одну из девушек забрала с собой Катя. В Страсбург…
– Значит, взял все восемь дел – да, именно восемь, на всякий случай! – и внимательно их просмотрел. Прикинул, кто этого, по моему мнению, сделать не мог.
– Если бы я это знала наверняка!
– Ты поймёшь. Это только в детективах читатель или зритель до последнего момента не знает, кто убийца, а в жизни всё гораздо проще. Ты сама догадаешься, кто смог бы это сделать, а кто не смог.