Пока она чистила зубы, принимала душ, Аркадий накрыл на стол. Евгения мимоходом глянула на себя в зеркало – выглядела она как-то по-особому свежо, но это не радовало: в голове пульсировала мысль – что же теперь будет? Ведь по-прежнему жить нельзя!..
– Тебе кофе или чай? – спросил он, будто ничего не произошло.
– Кофе. С молоком.
– Я знаю… Если не возражаешь, я съезжу к сестре, что-то у них опять случилось, просила приехать.
Его сестра – постоянно ссорится с мужем, и Аркадий ездит их мирить.
Всё как обычно. Привычные жесты. Привычные слова. Вот только в глаза он ей не смотрел. Будто это не она, а он не ночевал дома.
"Это неправильно! Нечестно! – метался в поисках выхода её взбудораженный ум. – Он должен возмутиться! Что-то сказать. Обозвать наконец!"
– С мая мне обещали зарплату добавить, – теперь он смотрел не на Евгению, а как бы сквозь неё, будто она – прозрачная, а как раз на стене, за нею, появилось что-то интересное. – Мы сможем купить тебе кожаное пальто с мехом, как ты хотела.
"За что же мне пальто? – мысленно рассвирепела Евгения. – Заткнуть им рот? Или другое место?! Как он всё повернул! Вот, мол, какой я снисходительный, добрый! И какая ты дрянь по сравнению со мной!"
– Может, мне придётся у них заночевать? – его бесстрастный голос прорывался сквозь бушующий в ней огонь. – Ты не возражаешь? Хочешь, мы поедем вместе?
– Мне нужно убрать квартиру. Поезжай один.
Вот так они в тот день поговорили.
А в семь часов Евгения пошла к Виктору. Этот исследователь-любитель вытянул из неё все в первый же час.
– Как? – оторопел он. – Ты столько лет живешь с мужиком, который тебя не трахает?! Сгораешь от желания! Болеешь и молчишь? Евгения – ты – дура!.. Посмотри на себя.
Он подвел её к зеркалу.
– Ты красива. У тебя – отличная фигура. Шикарный бюст! – он зачем-то расстегнул кофточку, будто собирался кому-то демонстрировать её прелести.
Евгения попыталась вырваться, но он, хоть и был невысокий, худощавый, оказался сильнее её.
– Куда? Стоять! Не любишь правду? Трижды дура!
Он помолчал, скрипнув зубами.
– Да ты, если захочешь, любого мужика будешь иметь! Поняла? Любого! Ты почему из себя жертву изображаешь? Ненавижу вас. Рабыни!
– Кого – нас? – Евгения села в кресло и застегнула кофточку; она даже не обиделась, когда он в запале оттолкнул её от себя.
– Вас – тихих и покорных! Не знающих себе цену! Гнущихся перед каждым ничтожеством! Живущих без любви. И это при том, что любая из вас вполне может себя содержать. А многие вообще кормят семью…
– Что же делать? – вздохнула она обречённо.
– Застрелиться! – заорал он.