Атлантийцы в последующем не афишировали бессмертное происхождение, чтобы не навлечь на себя гнев тех, кто успел пострадать от владычества «злого бога», странником путешествуя по миру с горсткой приближенных, стараясь нигде долго не задерживаться.
– Я буду присматривать за братом пока он спит, а вы вольны двигаться дальше. Рамон, Фидель. Вы всё ещё не передумали? – уточнил Юрий.
– Мы – нет. Десять человек идут с нами дальше. Остальные не знаю.
– Эвридика?
– Она молчит. Ей нужно дать время. Но мы хотим уйти как можно раньше. Не стоит обременять местных: они терпят нас до поры. Построим вам дом на окраине, ближе к склепу. Свое жилье надежнее. Мой дом – моя крепость! – предложил Рамон.
– Да, это будет очень кстати, – обрадовался идее Юрий. – К тому же со мной остаётся Ли.
– Про китайцев я наслышан, они хотят на год здесь задержаться?
– Ли не китаянка! И она остается из-за меня. Ну, и за Эвридикой, если что, я присмотрю. С ней сейчас Роза или Мари. А потом, наверняка, Ли позаботиться!
– Сейчас все девушки с ней. Они в одном домике, поддерживают как могут. Она стала словно тень. Выживет? – беспокоился Рамон, а Фидель поддерживал его эмоционально.
– Думаю да. Она выглядит хрупкой и эфирной, а на самом деле у неё неплохой запас прочности. Поверь, – Юрий с улыбкой посмотрел на расстроенных братьев. Они чувствовали себя обязанными приглядеть за Эвридикой, ведь теперь о ней позаботиться было некому. Александр был единственным, кому она доверяла и кого любила до безумия.
– Первая любовь – самая сильная, – смущенно добавил Фидель. Братья относились к девчушке явно неравнодушно. Словно старшие братья, заботливо и трепетно.
– Китайцы остаются на неопределенный срок. Один из них заболел, похоже воспаление лёгких, а идти по отдельности им нет никакого смысла. Это отлично, мне будет не так скучно, – констатировал Юрий, прихлёбывая ягодное вино, изготовленное васкийцами. За двадцать лет они неплохо обжились. Но сельское хозяйство пока не шло. Разводили коз и овец. Фруктовые сады окружали их уютные маленькие домики – мазанки, а к большему они пока не стремились, собирая травы и дикоросы. Одинокие грядки со шпинатом иногда встречались во дворах, и всё.
Васкийцы тем не менее весело смеялись и частенько устраивали шумные гулянки, играя на дудках и распевая разгульные песни после нескольких кружек кислой ягодной бражки. Здесь, на высоком берегу залива под теплым солнцем они чувствовали себя комфортно и счастливо.
Рамон и Фидель не отходили от Эвридики две недели и она постепенно оживала, благодаря их теплому участию. Девушки рядом с ней намекали на «чувства», и Эвридика начала невольно приглядываться то к Рамону, то к Фиделю, заглядывая в глаза то одного, то другого, в поисках тех самых чувств. Она стремилась найти опору, сильное плечо… того, кому она будет нужна. Рамон больше заботился о ней, постоянно спрашивая, держа её за руку: «Как ты себя чувствуешь?», «Ты не голодна?», «Не холодно?».