Агент вытащил маленькую записную книжку и достал ручку.
— Откуда вам всё это известно?
Я рассказала ему о моем разговоре с Раисой и о том, что видела её несколько раз за последний месяц, что подтверждало её историю.
Он закидал меня вопросами, и особый интерес проявил к информации о связях Рогина с юристом.
— Она сказала, что Сесил Хант был партнером её брата? — спросил он, что-то быстро записывая в свой блокнот.
— Да. Вам это что-то даёт?
— Возможно, — уклончиво ответил он, но его воодушевление буквально пропитывало воздух, и я поняла больше, чем он хотел выдать. — А она упоминала, что её брат и Хант занимались предметами древности из мира фейри?
— Какого рода древности? — я нахмурилась. Я-то думала мы говорим о распространении наркотика.
Он постучал ручкой по блокноту.
— Предметы чёрного рынка. Сесил Хант находится под следствием за нелегальную торговлю краденой собственностью.
Я мысленно вернулась в мой разговор с Раисой.
— Нет, она ни разу не обмолвилась об этом.
— Вы уверены? Вы пережили суровое испытание и могли позабыть детали.
Я сложила руки вместе поверх одеяла.
— Агент Карри, я могу с уверенностью сказать, что не забуду ни секунды своего пребывания в качестве гостьи Рогина Хаваса.
— Тук, тук, — бодро произнёс Трей, входя в палату с Брюсом. Их улыбки тут же померкли, как только они увидели моего посетителя.
— Мы можем прийти позже, — сказал Брюс.
Агент Карри закрыл свой блокнот и спрятал его в грудной карман.
— Нет необходимости. Я как раз ухожу, — он посмотрел на меня. — Мне надо будет, чтобы вы зашли ко мне и подали письменное подробное заявление. Чем раньше, тем лучше.
— Хорошо.
Меньше всего мне хотелось идти в Агентство и подвергаться многочасовому допросу, но отвертеться от этого было невозможно. И если моё заявление поможет им отследить Рогина, это того будет стоить.
А пока что я не сказала ни ему, ни кому-то другому о Фарисе или Лукасе, но мне придётся сделать это при подаче официального заявления. А прямо сейчас было слишком больно говорить о них.
Как только агент ушёл, Трей поставил вазу с цветами, которую принёс с собой, на стол. Он стал рассматривать моё побитое лицо и прекраснейший фонарь под глазом, с которым мне щеголять ещё несколько дней.
Чувство вины омрачило его глаза.
— Если бы мы приехали всего на несколько минут раньше.
— В этом нет твоей вины, — я метнула взгляд на Брюса. — И вашей. Просто не повезло. Но я готова была снова и снова пережить подобное, лишь бы найти маму с папой.
Выражение лица Брюса прояснилось.
— Как родители?
— Не очень, но доктор сказал, что они исцеляться, — я тягостно выдохнула. — Им каждый день давали горен, так что детоксикация будет тяжёлой.