— Псевдо-Леду тоже вы мастерили? — с уважением спросил Салтыков.
— Я входил в команду. Землю мы рассматриваем как живой организм. Человек — единственное во Вселенной существо с неограниченным числом степеней свободы. И в этом, — кроме прочего, — его кибернетическая уникальность.
— Кибернетическая уникальность! — повторил Денис, — Крепко сказано! Вернемся к нашему делу. У меня размытое представление о программе, заложенной в основу Земли-Два.
— В память, то есть в алмазный чип-процессор, заложена вся известная нам информация. Программы как таковой нет. Модель живет. Ее жизнь обеспечивается непрерывной, — прямой и обратной, — связью с Землей-Один. Связь реализуется через посредство вселенского информационного поля, на базе взаимодействия структур субкваркового порядка.
Денис снова взялся за виски.
— А можно точнее? Имею в виду подоходчивее?
Эйбер замешкался. Упрощение давалось нелегко.
— То, из чего состоят глюонные поля… Нет, не нахожу соответствующих понятий в твоем языке. И надо ли? Точнее могу сказать так: процесс идет на стыке физики мира и отсутствия этой физики.
— На переходе физики в антифизику? Вакуум? — проявил осведомленность ученик.
— Такое при определенных условиях возможно, — рассматривать вакуум как переходное состояние от потенциального бытия к актуальному. В котором вещество, поле, энергия если и существуют, то вне известных нам законов и измерений.
— Достаточно! — запросил пощады Салтыков, — Жаль, академии приказали долго жить. Я бы во всех стал почетным членом. Если учитель не против, перейдем к прозе актуального состояния, к войне. Хоть у тех зверенышей нет крови, я ее жажду!
Эйбер поднял голову. Вслед за ним Денис. Балкон заполнялся участниками эксперимента и наблюдателями.
— Прямо как при образцово-показательном вскрытии, — нахмурился Салтыков, — Хирург с ассистентом… И публика налицо.
Публика настраивала персональные мониторы. Каждый хотел видеть то, что пожелает. Ян Зарка ерзал на сиденье, не в силах сбросить возбуждение. Захотелось выплеснуть его словом, и он обратился к сидящей рядом Леде.
— Фаэты — гении! Уверен, во всей Галактике нет ничего подобного.
— Почему? Ведь можно сделать копию любого предмета. Даже живого. Вот и у меня есть…
Тут Яна как молнией поразило.
«А ведь и фаэты — копии! Копии самих себя! И шеф тоже?.. Или нет?» Он думал, что говорил про себя, но оказалось — вслух. Эрланг, занявший место по другую сторону Леды, сказал, не поворачиваясь к Яну:
— Нет. Не так. Клоны, копии людей — они независимы от прототипов. Оригиналов. Они самостоятельны. Шар внизу жестко связан с Землей. После его создания все мы живем двойной, параллельной жизнью. И параллели пересекаются. В данном случае. Там, на шаре — мы. Там мы мыслим, живем, действуем. Понимаешь?