Демьян, из сочувствия к товарищу, предложил:
— Может быть, ты организуешь Контроль Чести и Права, наблюдающий за судьбою каждого человека? Чтобы в случае нарушения установленных норм поведения, оправдывать или осуждать? Чрезвычайные Комиссии на моей Земле оказались небесполезны. Ведь и ты так считал? А затем переменил мнение. Перешёл от внешнего контроля — к внутреннему, от души, от убежденности… И в «Туманности Андромеды» прописал: для общественного строя эры Великого Кольца высшая гуманность — непреложный закон. Насильственное вмешательство в чужую жизнь и навязывание — пусть даже и доброй — воли недопустимо ни в малом, ни в большом. Ни на Земле, ни во Вселенной… Как же обойдешься на Анахате с такой всеобъемлющей добротой?
* * *
Путь подгорный привёл к просторной пещере и великому расстройству Капитана.
Вот, наконец, и стол братания. Громадный, каменный, уставленный блюдами под завязку. Пустого сантиметра не найти. Почётное место — Ефремову. Началось! Они называют его Калкин-Спаситель, «Белый конь». Хакан на правах лидера говорит спич, отдельные фразы пробиваются через густоту запахов. Что-то о древнем пророчестве. И зачем Ефремов нарядился с парадный белый костюм? «Белый конь!»
Но решение принято, менять поздно. Иван Антонович понимает, куда попал. Нет безвыходности, есть добровольный выбор.
По левую руку от Спасителя-Калкина — она. Гизель, названная Еленой. Хорошо смотрится пара. Но стол меняет восприятие!
Что-то очень похожее на жирнющий свиной студень, рядом винегрет. Разлитая по стаканам отсвечивающая синевой жидкость… На изобилие застольное смотреть сил нет! Нур, сдерживая рвотный рефлекс, извинился и вышел из помещения. Его с Азхарой уход восприняли спокойно, без вопросов. Часть спича Бородача догнала в каменном коридоре:
— Пусть Дворец остаётся в задумчивости. Сама мысль о том, что экипаж присоединится к оппозиции, остережёт их. Пока мы не подготовимся…
«О-о… Вполне зрелый, сформированный зародыш Империи! Куда же ты влез, Иван?».
Ведь Ефремов ещё на Земле остановился перед проблемой неразрывности научно-технического и нравственного прогресса. Но, постулируя эту взаимосвязь, потерял видение роли в этом тандеме нравственности. Лидирующей роли! И, тем более, не было у него в те времена возможности выйти на основу, причину нравственности — духовность. Точнее, неверно он понимал суть духовности. Но сейчас и здесь — разве не видит он, что планетарный застой на Анахате не мог не отразиться на жизни Долины? А нравственная катастрофа не минует и «оппозиционеров»? Как ему помочь?