Когда принцесса Мамиани появилась на сцене, он вздрогнул и наклонился вперед, как будто готовясь броситься.
– Она! она! – прошептал он.
Лицо его странно побледнело, судорожная дрожь пробежала по всему телу.
Она опять вышла на сцену и опять он вперил в нее настойчиво-пристальный взор. Грудь его поднималась; он похож был на человека, перед которым вдруг появился призрак.
К концу представления Лудеак, уже кончивший свою роль, проскользнул к нему. Незнакомец, сам не сознавая, что делает, схватил его за руку с такой силой, что тот даже удивился.
– Кого я должен похитить, скажите, которую? – спросил он глухим голосом. – Эту брюнетку в мавританском костюме, у которой столько жемчугу и брильянтов в черных волосах?…
– Принцессу Мамиани?
– Да!.. да, принцессу Леонору Мамиани!..
– Как! разве вы ее знаете?
Человек с рыжими усами провел рукой по влажному лбу.
– Я встречал ее прежде, во Флоренции… но с тех пор случилось столько событий, что она мне представляется теперь вышедшею из царства теней!.. Так не ее?
– Э! нет… другую…
– Ту, у которой голубой шарф?
– Да, блондинку, которая играет роль инфанты, – Орфизу де Монлюсон.
– А! – произнес капитан со вздохом облегчения.
– Но что с вами? Руки у вас холодные как мрамор, а лицо – как будто покрыто снегом!
– Ничего… это часто бывает со мной в закрытом месте, где большая толпа… Это проходит обыкновенно на чистом воздухе…
Он уже сделал было шаг вперед, чтоб уйти, но, одумавшись, спросил еще:
– А как зовут этого молодого человека в розовом атласном костюме испанского кавалера?…
– Граф де Шаржполь.
– Незнакомое имя… Голос, что-то такое в наружности возбудило во мне давние воспоминания… Должно быть, я ошибаюсь.
Слова эти были прерваны громом рукоплесканий: представление кончилось, занавес опустился.
Незнакомец поправил на плечах плащ и, приподняв портьеру, пошел в сад.
– Сейчас увидимся! – крикнул ему Лудеак, между тем как зрители, отодвинув кресла и стулья, бросились на встречу Орфизе де Монлюсон, показавшейся в конце галереи вместе с графом де Шиври и с Гуго.
Принцесса шла медленно в стороне, опустив руки под золотой вуалью.
Толпа окружила Орфизу и осыпала ее похвалами, сравнивая ее с богинями Олимпа. Дамы толпились вокруг Гуго и поздравляли его с успехом.
– Посмотрите, – сказала одна, взглянув на него влажными глазами, – вы заставили меня плакать.
– А я, – сказала другая, – должна признаться, что если бы со мной заговорили таким языком, с такой страстной пылкостью, с таким пленительным жаром, мне было бы очень трудно устоять.
Принцесса Леонора прошла гордо, не останавливаясь, сквозь толпу, осаждавшую ее изъявлениями восторга и удивления, и не отвечая никому ни слова, направилась прямо к дверям в конце галереи. Через минуту она скрылась в пустом саду, где цветные огни дрожали между листьями.