– Этот свет напоминает мне глаза Олимпии, когда она рассердится, – прошептал он, – глаза, из которых светит тоже красный как кровь огонь.
Он только что загнул за угол, и за высокой стеной уже не видно было павильона, как вдруг из углубления в стене выскочил человек и почти в упор выстрелил в него из пистолета. Гуго отскочил назад, но пуля попала в складки его плаща, и он почувствовал только легкий толчок в грудь. Оправившись от удивления, Гуго выхватил шпагу и бросился на разбойника, но тот пустился бежать и пропал в лабиринте темных улиц.
– Как заметно, – сказал себе Монтестрюк глубокомысленно, – что у меня нет больше кареты в распоряжении!
На другой день, не смотря на все волненья прошлой ночи, он не забыл явиться в Лувр и пойти в галерею на берегу озера. Через час появился лакей в ливрее королевы и попросил его идти за ним. Когда он дошел до конца большой комнаты, у дверей которой стоял на карауле мушкетер, поднялась портьера и Брискетта увлекла его в угол и сунула ему в руку два ключа.
– Тот ключ, что потяжелее – от садовой калитки, которую ты знаешь, – сказала она очень скоро; – а другой, вот этот – от дверей павильона. Я хотела передать их тебе из рук в руки. Тебя будут ожидать в полночь…
– Графиня? Но сейчас один дворянин из свиты королевы сказал мне, что она больна и не выходит из комнаты?
– Графиня всегда бывает больна днем, когда должна выехать вечером.
– А! так это, может быть, чтоб помириться?
– Может быть…
– Тем лучше… я не люблю быть в ссоре с женщиной.
– Ты не опоздаешь?
– Я-то? будь уверена, что нет, не смотря на маленькое приключение, над которым можно бы и призадуматься… но я не злопамятен.
– Какое приключение?
– Безделица, которая однако могла мне сделать дыру в коже… но я хочу думать, что графиня де Суассон тут не при чем.
– Приключение, безделица… ничего не поймешь; говори ясней.
Гуго рассказал, что с ним было вчера, когда он вышел из павильона: Брискетта подумала с минуту, потом улыбнулась и сказала:
– Я не пошлю тебя в такое место, где тебе может грозить какая-нибудь опасность… делай, что я говорю, с тобой не случится никакой беды.
Когда Брискетта появилась перед графиней де Суассон, она ходила взад и вперед по комнате, как волчица в клетке, с бледными губами, с мрачным взором.
– О! о! – сказала она себе, гроза бушует; тем лучше: я узнаю, что она думает.
– А! это ты? – произнесла графиня, не останавливаясь.
– Да, это я, – отвечала Брискетта покорным голосом.
– Ты не забыла, что я тебе говорила поутру?
– Об чем это, графиня?
– О графе де Монтестрюке.
– Графиня мне сказала, кажется, что он дерзкий.